Именем Республики Молдова

    Конституционный суд в составе:

    Думитру ПУЛБЕРЕ                     - председатель, судья- докладчик

    Алина ЯНУЧЕНКО                     - судья

    Виктор ПУШКАШ                       - судья

    Елена САФАЛЕРУ                      - судья

    Валерия ШТЕРБЕЦ                      - судья

    Ион ВАСИЛАТИ                          - судья

    при участии Виктории Ботнарюк-Треля, секретаря заседания, Светланы Филинковой, представителя Высшей судебной палаты, Иона Мыцу, постоянного представителя Парламента в Конституционном суде, Николае Ешану, постоянного представителя Правительства в Конституционном суде, руководствуясь ст.135 ч.(1) п.g) Конституции, ст.4 ч.(1) п.g) Закона о Конституционном суде, ст.4 ч.(1) п.g) и ст.16 ч.(1) Кодекса конституционной юрисдикции, рассмотрел в открытом пленарном заседании исключительный случай неконституционности положения пункта 3) ч.(1) ст.401 Уголовно-процессуального кодекса.

    Основанием для рассмотрения дела послужило обращение Высшей судебной палаты об исключительном случае неконституционности, представленное 21 февраля 2008 года в соответствии с положениями ст.24 и ст.25 Закона о Конституционном суде, ст.38 и ст.39 Кодекса конституционной юрисдикции.

    Определением Конституционного суда от 10 марта 2008 года обращение было принято к рассмотрению по существу и включено в повестку дня.

    В ходе предварительного рассмотрения обращения Конституционный суд запросил точки зрения Парламента, Президента Республики Молдова, Правительства, Министерства юстиции, Генеральной прокуратуры, Центра по правам человека, Центра по правам адвокатов, Института уголовных реформ.

    Рассмотрев материалы дела, заслушав сообщение судьи-докладчика и разъяснения участников заседания,

Конституционный суд у с т а н о в и л:

    1. Высшая судебная палата на основании ст.135 ч.(1) п.а) и п.g) Конституции обратилась с запросом в Конституционный суд о контроле конституционности положений пунктов 3) и 4) ч.(1) ст.401 Уголовно-процессуального кодекса (далее – УПК), принятого Законом №122-XV от 14 марта 2003 года¹.

    ¹МО, 2003, № 104-110, ст.447

    В пленарном заседании Конституционного суда представитель Высшей судебной палаты уточнил предмет обращения, попросив осуществить контроль конститу­ционности  положения пункта 3) ч.(1) ст.401 УПК по процедуре исключительного случая неконституционности.

    В статье 401 УПК указаны лица, имеющие право обжалования в апелляционном порядке. Согласно оспариваемому положению пункта 3) ч.(1) ст.401 УПК право обжалования в апелляционном порядке имеет потерпевший – в отношении уголовного дела в целом в случаях, когда производство по делу начинается только по его предварительной жалобе в предусмотренном законом порядке.

    Как следует из обращения, в производстве Высшей судебной палаты находится поданная представителем потерпевшей Григорьевой Евгении жалоба на отмену вступивших в законную силу постановлений, принятых расширенной коллегией по уголовным делам Высшей судебной палаты 6 июня 2007 года и Апелляционной палатой Кишинэу 28 ноября 2006 года.

    При рассмотрении жалобы на отмену Пленуму Высшей судебной палаты надлежало применить ст.452 УПК в соотношении с пунктом 3) ч.(1) ст.401 УПК.

    В пленарном заседании Высшей судебной палаты представитель потерпевшей стороны сослался на неконституционность пункта 3) ч.(1) ст.401 УПК, указав, что данная норма противоречит конституционным положениям ст.16 о равноправии, ст.20 о свободном доступе к правосудию, ст.26 о праве на защиту, ст.54 об ограничении осуществления прав или свобод, ст.119 о праве на обжалование, поскольку лишает потерпевшего права на апелляционное или кассационное обжалование и ставит тем самым его в неравные условия по отношению к другим участникам уголовного процесса.

    Определением от 17 декабря 2007 года Пленум Высшей судебной палаты обратился в Конституционный суд с запросом об исключительном случае неконституционности, приостановив рассмотрение жалобы на отмену.

    2. Соотнеся оспариваемое положение с консти­туционными нормами, положениями международных актов и внутреннего законодательства в соответствующей области, Конституционный суд отмечает следующее.

    Республика Молдова провозгласила защиту и гарантирование прав человека основными демократическими принципами. Согласно ст.1 ч.(3) Конституции Республика Молдова – демократическое правовое государство, в котором достоинство человека, его права и свободы, свободное развитие человеческой личности, справедливость и политический плюрализм являются высшими ценностями и гарантируются.

    Конституционные положения о правах и свободах человека толкуются и применяются в соответствии со Всеобщей декларацией прав человека, пактами и другими договорами, одной из сторон которых является Республика Молдова (ст.4 ч.(1) Конституции).

    Оспариваемое положение пункта 3) ч.(1) ст.401 УПК устанавливает, что потерпевший имеет право обжалования в апелляционном порядке и подать жалобу на отмену согласно положениям ст.452 УПК только в тех случаях, когда производство по делу начато по его жалобе.

    Конституционный суд считает данную норму неконституционной по следующим основаниям.

    Одним из основных принципов правового государства является принцип универсальности прав и свобод, закрепленных Конституцией и другими законами, и предусмотренных ими обязанностей (ст.15 Конституции).

    В соответствии со ст.59 ч.(1) УПК потерпевшим признается физическое лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или материальный ущерб, признанное в этом качестве в установленном законом порядке с согласия пострадавшего. Несовершеннолетний, которому преступлением причинен ущерб, признается потерпевшим и без его согласия.

    В Рекомендации №(85)11 Комитета Министров Совета Европы о положении потерпевшего в рамках уголовного права и процесса, принятой 28 июня 1985 года, подчеркивается, что основной функцией уголовного правосудия должно быть удовлетворение запросов и защита интересов потерпевшего, ему должно быть предоставлено право просить  о пересмотре компетентным органом решения о непреследовании или право возбуждать частное разбирательство.

    Согласно УПК потерпевший является стороной в уголовном судопроизводстве. Задачей уголовного судопроизводства является защита личности, общества и государства от преступлений, а также защита личности и общества от противозаконных действий должностных лиц при расследовании предполагаемых или совершенных преступлений с тем, чтобы каждый совершивший преступление был наказан в меру своей вины и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден (ст.1 ч.(2).

    По определению, данному в пункте 29) ст.6 УПК, сторона процесса – это лица, выполняющие в ходе уголовного судопроизводства функции обвинения или защиты на основе равноправия и принципа состяза­тельности.

    Статья 24 УПК указывает, что участвующие в уголовном судопроизводстве стороны пользуются равными правами и наделены уголовно-процессуальным законом равными возможностями в защите своей позиции. Суд основывает приговор лишь на тех доказательствах, к участию в исследовании которых стороны имели равный доступ. Стороны процесса избирают свою позицию, способы и средства ее отстаивания самостоятельно и независимо от суда, других органов или лиц.

    Конституционный суд отмечает, что на этапе уголовного преследования обеспечены права потерпевшего, в том числе право на обжалование постановления об отказе начать уголовное преследование.

    Статья 20 Конституции  предусматривает, что любое лицо имеет право на эффективное восстановление в правах компетентными судами в случае нарушения его прав, свобод и законных интересов.

    УПК также устанавливает в ч.(1) ст.19, что любое лицо имеет право на справедливое рассмотрение и разрешение его дела в разумные сроки независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона и действующим в соответствии с положениями кодекса.

    Ограничивая право одной из сторон на обжалование в уголовном судопроизводстве, положение пункта 3) ч.(1) ст.401 УПК нарушает конституционный принцип о свободном доступе к правосудию.

    Согласно ст.54 Конституции в Республике Молдова не могут быть приняты законы, запрещающие или умаляющие права и основные свободы человека и гражданина. Осуществление прав и свобод не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом, соответствуют общепризнанным нормам международного права и необходимы в интересах национальной безопасности, территориальной целостности, экономи­ческого благосостояния страны, общественного порядка, в целях предотвращения массовых беспорядков и преступлений, защиты прав, свобод и достоинства других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.

    Ограничение должно соответствовать обстоятельству, вызвавшему его, и не может затрагивать существование права или свободы.

    Конституционные положения части (2) ст.54 не допускают ограничения прав, провозглашенных в статьях 20 – 24 Конституции.

    Следовательно, исходя из ст.20 Конституции, ни один закон не может ограничить доступ лица к правосудию, будь то физическое или юридическое лицо, обвиняемый или потерпевший.

    Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод² допускает установление внутренним законодательством ограничений права доступа к судебной инстанции при условии, чтобы они не нарушали само право, преследовали законную цель и соблюдалась соразмерность ограничивающих мер поставленной цели.

    Конституционный суд считает, что это условие не соблюдено положением пункта 3) ч.(1) ст.401 УПК, и подчеркивает, что на государство возложена ответственность за установление в законодательстве необходимых гарантий с тем, чтобы любое лицо чувствовало себя защищенным, чтобы ему  был предоставлен реальный шанс на восстановление в суде ущемленного конституционного права, независимо от того, является ли это лицо обвиняемым или потерпевшим, и процесс был возбужден по его инициативе или по инициативе другого лица.

    Согласно ст.26 Конституции право лица на защиту гарантируется, каждый человек имеет право самостоятельно реагировать законными способами на нарушение своих прав и свобод. Будучи одним из основных элементов права на справедливый процесс, право на защиту является фундаментальным правом, которое не может быть ограничено.

    Конституционный суд отмечает, что оспариваемое положение УПК в действительности ограничивает право потерпевшего обратиться в судебную инстанцию для защиты своих прав и пользоваться всеми процессуальными гарантиями, которые в демократическом обществе обусловливают справедливый процесс.

    Право на обжалование гарантировано статьей 119 Конституции, предусматривающей, что заинтересованные стороны и компетентные государственные органы могут обжаловать решения суда в соответствии с законом.

    Положением пункта 3) ч.(1) ст.401 УПК потерпевший лишен данного конституционного права. Консти­туционный суд отмечает, что не существует объективных и разумных причин обусловленности использования потерпевшим обычного порядка обжалования в отношении уголовного дела и только в случаях, когда производство по делу начинается по его пред­варительной жалобе.

    Положениями УПК прокурор наделен правом обжалования судебных решений.

    В случаях, не указанных в ст.276 УПК «Начало уголовного преследования по жалобе пострадавшего», защита прав и законных интересов потерпевшего остается исключительно на усмотрение прокурора. Если прокурор по каким-либо основаниям не использовал обычные и исключительные пути обжалования, законные интересы потерпевшего, который согласно оспариваемым нормам не вправе подать апелляционную или кассационную жалобу, остаются не защищенными. В случае неиспользования прокурором путей обжалования снижается судебный контроль по отношению к нижестоящим инстанциям, повышается риск судебных ошибок.

    В контексте рассматриваемого дела следует отметить, что Конституционный суд высказался относительно необхо­димости гарантирования и защиты права лица на эффективное восстановление в правах компетентными судами в случае нарушения его прав, свобод и законных интересов (ст.20 Конституции) и права на защиту (ст.26 Конституции) в ряде своих постановлений (№ 20 от 16 июня 1997 г.³, № 22 от 30 июня 1997 г.⁴, № 10 от 17 марта 1998 г.⁵, № 16 от 28 мая 1998 г.⁶, № 8 от 15 февраля 2000 г.⁷, № 7 от 13 февраля 2001 г.⁸, № 46 от 24 ноября 2002 г.⁹, № 12 от 19 июня 2003 г.¹⁰, № 2 от 19 февраля 2004 г¹¹.).

    ² Международные договоры, 1998, т.1
    ³ МО 1997, № 43-44, ст.23

    ⁴ МО 1997, № 46-47, ст.26

    ⁵ МО 1998, № 28-29, ст.16

    ⁶ МО 1998, № 56-59, ст.24

    ⁷ МО 2000, № 24-26, ст.11

    ⁸ МО 2001, № 19-20, ст.6   

    ₉ МО 2002, № 170-172, ст.30

    ¹⁰ МО 2003, № 138-140, ст.13

    ¹¹ МО 2004, № 39-41, ст.9

    Таким образом, на основании изложенного, Консти­туционный суд считает, что положение пункта 3) ч.(1) ст.401 УПК нарушает конституционные нормы о свободном доступе к правосудию (ст.20), о праве на защиту (ст.26), об ограничении осуществления основных прав или свобод (ст.54), о праве на обжалование решений суда (ст.119).

    Исходя из изложенного, на основании ст.140 Конституции, ст.26 Закона о Конституционном суде, ст. 61, ст.62 и ст.68 Кодекса конституционной юрисдикции

    Конституционный суд ПОСТАНОВЛЯЕТ:

    1. Признать неконституционным положение: «…в отношении уголовного дела в целом в случаях, когда производство по делу начинается только по его предварительной жалобе в предусмотренном законом порядке» из пункта 3) ч.(1) ст.401 Уголовно-процессуального кодекса.

    2. Настоящее постановление является окончательным, обжалованию не подлежит, вступает в силу со дня принятия и публикуется в «Monitorul Oficial al Republicii Moldova».

ОСОБОЕ МНЕНИЕ,

изложенное на основании ст.27 ч.(5) Закона о Конституционном суде

 и ст.67 Кодекса конституционной юрисдикции

    Постановлением от 20 мая 2008 года Конституционный суд признал неконституционным положение пункта 3) ч.(1) ст.401 Уголовно-процессуального кодекса (далее - УПК) «…в отношении уголовного дела в целом в случаях, когда производство по делу начинается только по его предварительной жалобе в предусмотренном законом порядке» как противоречащее статьям 20, 26, 54 и 119 Конституции, а также некоторым положениям Всеобщей декларации прав человека и Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Европейская конвенция).

    Считаю постановление Конституционного суда необоснованным, исходя из того, что вопрос о праве потерпевшего обжаловать приговор в отношении уголовного дела в целом – это вопрос не консти­туционности, а целесообразности и относится к компетенции законодателя.

    Оспариваемое положение касается потерпевшего и является ограничительной нормой, конкретизирующей мотивы обжалования и лица, имеющие право обжа­лования, в апелляционном порядке уголовных приговоров. Запрет для потерпевшего на обжалование в апелляционном порядке касается только приговора в отношении уголовной стороны дела (в русском переводе УПК «latura penală» - «уголовное дело в целом», но мы будем использовать понятие «уголовная сторона дела»), за исключением случаев, когда производство по делу было начато по предварительной жалобе потерпевшего. Уголовная сторона дела в уголовном процессе состоит из квалификации преступления, обвинения и наказания виновного. Положениями ст.401 УПК законодателем соблюден принцип уголовно-процессуального права смешанного обвинения, применяемого в Республике Молдова, а для тех категорий дел, производство по которым не начинается по предварительной жалобе потерпевшего, применен принцип публичного обвинения, согласно которому уголовная сторона дела является вопросом публичного, а не частного интереса.

    Согласно принципу публичного обвинения отно­шения в уголовном праве возникают между госу­дарством и обвиняемым, а между потерпевшим и обвиняемым такого рода отношения возникают только тогда и в той мере, в которой преступлением нанесен имущественный или неимущественный ущерб. Роль государственного обвинителя в соответствии с данным принципом отведена государственному органу, в нашей правовой системе – прокурору, который вовлекает потерпевшего в процесс, не наделяя его обвинительной функцией. Несмотря на то что до признания в качестве потерпевшего пострадавший имеет право на подачу предварительной жалобы, в дальнейшем он не имеет права на непосредственное уголовное преследование в суде лица, причинившего ему вред.

    Другой составляющей уголовной стороны дела является уголовное наказание. Согласно ст.61 Уголовного кодекса кара не является целью уголовного наказания за совершенное преступление. В цивилизованном обществе, где обвинение является публичным, потерпевший не вправе претендовать «на частное возмездие». Потерпевший не может навязать судебной инстанции меру наказания обвиняемого, но может потребовать признать его виновным с целью после­дующего применения законодательных положений в части, относящейся к гражданскому иску.

    Государство, соблюдая Конституцию и междуна­родные договоры, одной из сторон которых оно является, вправе устанавливать условия и основные принципы уголовного процесса, однако они должны быть взаимосвязаны и не должны затрагивать единство уголовно-процессуальной материи. На основании изложенного считаю, что принятым постановлением Конституционный суд отступил от  принципа целостности уголовно-процессуального законодательства и проигнорировал принцип публичного обвинения.

    Подчеркнув еще раз, что вопрос, который является предметом обращения, - это вопрос целесообразности и относится к исключительной компетенции Парламента, считаю, что своим постановлением суд навязал Парламенту новые конституционные требования, противоречащие изначальной концепции УПК. В результате законодатель вынужден будет изменить по этому же принципу и другие положения, касающиеся институтов уголовно-процессуального права, такие как заключение о признании вины, амнистия и др., в которых необходимо будет принять во внимание мнение потерпевшего, приравненного постановлением Конституционного суда в правах с прокурором. Вынужден будет также предоставить потерпевшему процессуальные гарантии, которыми пользуется обвиняемый и осужденный.

    Хотя в описательной части постановления не упоминается статья 16 Конституции, приведенная автором обращения в качестве аргумента, Конституционный суд, изложив содержание статей 6, 19, 24 и др. УПК, фактически проводит ту же идею – о равенстве прав сторон в уголовном процессе.

    Обосновывая свое постановление, Конституционный суд, по моему мнению, формально сослался на некоторые нормы Конституции и международных договоров, поскольку не указал причинную связь между нарушенным правом потерпевшего и приведенными конституционными нормами.

    Так, сославшись на Европейскую конвенцию, Конституционный суд не уточнил, какая норма Конвенции касается прав пострадавшего в процессе, и, считаю, не применил ее в соответствии с юриспруденцией Европейского суда по правам человека (далее – Европейский суд), согласно которой в уголовном процессе защитой Конвенции пользуются только лица, обвиненные в совершении преступления. Статья 6 Европейской конвенции применяется к пострадавшему только в том случае, если было нарушено его право и законный интерес. В качестве примера можно привести дело Перез против Франции, в котором Европейский суд указал, что Европейская конвенция не предоставляет право «на частное возмездие», или actio popularis. Так, право уголовного преследования или наказания третьих лиц не может быть осуществимо само по себе: оно должно быть неотделимо от осуществления потерпевшим права на инициирование гражданского дела во внутреннем праве даже в том случае, когда предметом рассмотрения дела является символическая  компенсация или защита гражданского права, таковым является право на «доброе имя» (ст.70)¹.

    Правонарушение не порождает противоположную уголовно-правовую обязанность пострадавшего наказать правонарушителя. Современное общество отказывается применять Закон талиона в пользу справедливого правосудия. Для потерпевшего уголовное правонарушение порождает гражданско-правовую обязанность требовать и получать возмещение материального и морального ущерба, во-первых, от правонарушителя и, во-вторых, в соот­ветствии с законом, от государства. Учитывая изложенное, считаю, что потерпевший не может быть заинтересован в уголовной стороне приговора после рассмотрения судом дела по существу, что не обязывает законодателя предоставлять ему право на обжалование судебных решений на основании ст.119 Конституции, на которую сослался Конституционный суд. На основании ст.119 Конституции в обязанность государства входит регламентирование обычных и исключительных путей обжалования. Обычные пути обжалования в отношении целей, статуса сторон, прав и обязанностей участников отличаются от этапа уголовного преследования и рассмотрения дела по существу так же, как отличаются исключительные пути обжалования от обычных.

    Ссылаясь на ст.20 Конституции, Конституционный суд должен был четко указать, какое право или какой интерес, защищенный законом, был нарушен законодательной нормой, признанной неконституционной. Статья 20 Конституции о свободном доступе к правосудию может быть применена в уголовном процессе для защиты любого права или интереса потерпевшего, но только не в целях защиты его права обвинять или квалифицировать действия обвиняемого. Пострадавший вправе инициировать уголовный процесс, но после вынесения приговора он может претендовать лишь на защиту в суде своих гражданских интересов. Положениями УПК и ГПК пострадавший, которому преступлением был нанесен имущественный или неимущественный ущерб, наделен необходимыми правами требовать их возмещения.

    Субъект с правом обращения в Конституционный суд оспаривает неравенство потерпевшего по отношению к другим участникам процесса при осуществлении обычных путей обжалования: апелляционная и кассационная жалоба и исключительных путей обжалования: подача жалобы на отмену и пересмотр уголовного дела. Признав неконституционным положение пункта 3) ч.(1) ст.401 УПК, Конституционный суд привел следующий аргумент: «Если прокурор по каким-либо основаниям не применил обычные и исключительные пути обжалования, законные интересы потерпевшего, который согласно критикуемым нормам не вправе подать апелляционную или кассационную жалобу, остаются незащищенными». Сделав данный вывод, Конституционный суд не учел, что апелляционный процесс предполагает судебный контроль, а кас­сационный процесс – рассмотрение правовых вопросов. В ходе рассмотрения апелляционной и кассационной жалобы потерпевший на основании ст.60 УПК пользуется теми же правами, что и в ходе рассмотрения судебной инстанцией уголовного дела по существу. Как правило, пострадавший признается как в качестве потерпевшего, так и в качестве истца, который вправе подать апелляционную и кассационную жалобу. Хочу отметить также, что неисполнение прокурором своих полномочий не может служить основанием для пересмотра концепции УПК.

    Принцип свободного доступа к правосудию, закрепленный в ст.20 Конституции, а также право на справедливое разбирательство, закрепленное в ст.6 Европейской конвенции, гарантируют лицу доступ в любой суд первой инстанции в целях восстановления своих прав и законных интересов. Это право отличается от права осуществления путей обжалования, гарантированного ст.119 Конституции, или права на апелляцию по уголовным делам, гарантированного ст.2 Протокола №7 Европейской конвенции. Из содержания ст.2 Протокола следует, что в уголовном процессе осуществление путей обжалования гарантировано любому лицу, признанному судебной инстанцией виновным в совершении преступления, которое «имеет право на то, чтобы его осуждение или приговор были пересмотрены вышестоящей судебной инстанцией». Конвенция не гарантирует это право потерпевшему. Более того, и для обвиняемого осуществление данного права не является абсолютным. Согласно этой же норме: «Осуществление данного права, включая основания, на которых оно может быть осуществлено, регламентируется законом».

    Считаю, что своим толкованием статьи 20 Конституции Конституционный суд отступил от собственной практики. Так, при толковании данной нормы в отношении категорий дел, входящих в компетенцию судебных инстанций, и в отношении которых доступ к правосудию ограничен, суд ранее указал, что «определение компетенции судебных инстанций, процедуры рассмотрения споров, а также путей обжалования, является предметом органических законов и исключительной компетенцией Парламента»². Ана­логичную позицию изложил Конституционный суд и в Постановлении № 26 от 23.10.2007 г. «О контроле конституционности некоторых положений статей 298, 300 и 313 Уголовно-процессуального кодекса, внесенных Законом № 264-XVI от 28 июля 2006 года «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Республики Молдова»³.

    ¹ Дело Перез против Франции. Постановление №47287/99 от 12.02.2004. CEDH 2004-I, с.93

    ² ПКС №16 от 28.05.1998 «О толковании ст.20 Конституции Республики Молдова». МО, 1998, №56-59, ст.24

    ³ МО, 2007, №175-177, ст.23

    Проанализировав рекомендации структур Совета Европы, в том числе Рекомендацию, приведенную Конституционным судом, отмечаем, что они требуют от стран-участниц всесторонне защищать пострадавших от преступлений, вплоть до принятия особых мер. Эти меры, однако, должны касаться юридических консультаций, информирования пострадавшего о ходе уголовного процесса, о результатах рассмотрения, пересмотра заявления об инициировании уголовного преследования и др. Между тем эти меры не включают право постра­давшего обжаловать приговор суда, рассматривающего дело по существу, или требовать пересмотра уголовной стороны дела. Все эти меры должны касаться гражданской стороны дела, прав и законных интересов потерпевшего, исключая уголовную сторону дела, которая входит в компетенцию государства и является вопросом публичного интереса.

    Ознакомившись с Рекомендацией №85(11) Совета Министров Европейского Союза в оригинале (на французском языке), я обнаружил неточность перевода. Так, пункт 7 предусматривает право пострадавшего «требовать пересмотра судебной инстанцией решения о прекращении производства по делу», а не «решения об уголовном непреследовании», примененное Конституционным судом. Считаю, что в случае прекращения производства по уголовному делу пострадавший действительно должен иметь право обжаловать решение, поскольку прекращение производства по делу исключает возможность для пострадавшего ссылаться на законодательные положения, касающиеся гражданской стороны уголовного дела.

    Исходя из изложенного и учитывая, что ограничение права потерпевшего обжаловать в апелляционном порядке уголовную сторону дела предусмотрено законом (п.3) ч.(1) ст.401 УПК), считаю, что оспариваемой нормой соблюдены требования ст.54 ч.(1) Конституции. Поскольку ограниченное право не подпадает под действие ст.20 Конституции, считаю, что оспариваемая норма не противоречит и ст.54 ч.(3) Конституции. Учитывая, что само существование ограниченного права не затронуто, так как потерпевший имеет право обжалования в части, касающейся гражданского иска, оспариваемая норма не нарушает и ст.54 ч.(4) Конституции. Следовательно, вывод Конституционного суда, что оспариваемая норма нарушает ст.54 Конституции, ошибочен.

    Возвращаясь к изложенной выше идее о том, что положения ст.401 УПК носят ограничительный  характер, отмечаю, что Конституционный суд признал неконсти­туционным положение пункта 3), за исключением слова «потерпевший». Таким образом, Конституционный суд создал новую правовую норму, устанавливая для потерпевшего более широкие основания для подачи апелляционной  и кассационной жалобы по отношению к лицам, указанным в ст.401 УПК, включая прокурора. Так как в обращении запрашивается контроль пункта 3) в целом и в соотношении со статьями 421, 438, 452 УПК – нормами, которые суд не принял во внимание, это необъяснимо. Следует отметить в данном контексте, что статьи 395, 396 и 397 УПК предусматривают гораздо больше оснований для обжалования судебных приговоров, чем ст.401 ч.(1) п.1 УПК.

    На основании изложенного и учитывая, что пункт 3) ч.(1) ст.401 УПК не противоречит Конституции и международным договорам, одной из сторон которых является Республика Молдова, а вопрос, рассмотренный Конституционным судом, относится к вопросу целесообразности и является исключительной компетенцией Парламента, считаю, что принятым постановлением Конституционный суд превысил свои полномочия.

     JCC-05/4g                                                                                                                                                                                                                                                                      20 мая 2008 г.

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

    21 февраля 2008 г. Высшая судебная палата обратилась в Конституционный суд по поводу исключительного случая неконституционности положения пункта 3) ч.(1) ст.401 Уголовно-процессуального кодекса Республики Молдова (далее - УПК).

    Постановлением от 20 мая 2008 года Конституционный суд признал неконституционным положение «…в отношении уголовного дела в целом в случаях, когда производство по делу начинается только по его предварительной жалобе в предусмотренном законом порядке» из пункта 3) ч.(1) ст.401 Уголовно-процессуального кодекса, как ограничивающее право потерпевшего пользоваться всеми процедурными гарантиями, которые в демократическом государстве обусловливают справедливый процесс, и подчеркнул, что на государство возложена ответственность за установление в законодательстве необходимых гарантий с тем, чтобы любому лицу была предоставлена возможность восстановить в суде ущемленное конституционное право, независимо от того, является ли это лицо обвиняемым или потерпевшим, и процесс был возбужден по его инициативе или по инициативе другого лица.

    Неконституционность пункта 3) ч.(1) ст.401 УПК влечет необходимость установления в ст.60 УПК права потерпевшего подать апелляционную жалобу или, в зависимости от обстоятельств, кассационную жалобу в отношении уголовного дела в целом.

    В ходе рассмотрения дела Конституционный суд выявил некоторые  пробелы в главе I, озаглавленной  «Сторона обвинения», раздела III УПК.

    В статье 58 УПК дано определение понятия «пострадавший» и указаны уголовно-процессуальные права и обязанности пострадавшего. Согласно ч.(1) пострадавшим считается любое физическое или юридическое лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или материальный ущерб. Права потерпевшего конкретизированы в ч.(3) этой же статьи, в пункте 5) которой установлено, что потерпевший имеет право «требовать от органа уголовного преследования признания его потерпевшим по уголовному делу, если является физическим лицом», и не обосновано не указано юридическое лицо.

    Юридическое лицо не включено также и в ст.59 ч.(1) УПК, признающую потерпевшим только физическое лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или материальный ущерб, признанное в этом качестве с согласия пострадавшего.

    Предложение признать юридическое лицо в качестве потерпевшего в ст.58 ч.(3) п.5) и ст.59 ч.(1) УПК обосновывается статьей 219 УПК, предусматривающей, что гражданский иск в уголовном судопроизводстве может быть предъявлен физическими или юридическими лицами, которым был причинен материальный, моральный ущерб или, в зависимости от обстоятельств, ущерб деловой репутации непосредственно запре­щенным уголовным законом деянием (действием или бездействием) либо в связи с совершением этого деяния (ч.1).

    Конституционный суд обращает внимание Парламента на данное упущение и на целесообразность внесения соответствующих изменений в кодекс.

    Исходя из изложенного, на основании ст.281 Закона о Конституционном суде, ст.79 Кодекса конституционной юрисдикции Конституционный суд просит Парламент рас­смотреть настоящее представление и проинфор­мировать Конституционный суд о принятом решении в сроки, установленные законом.