В деле Мудрик против Республики Молдова

    Европейский суд по правам человека (третья секция), заседая в составе палаты, в которую вошли:

    Жозэп Касадеваль, председатель палаты,

    Альвина Гюлумян,

    Корнелиу Бырсан,

    Ян Шикута,

    Луис Лопес Герра,

    Нона Цоцория,

    Валериу Грицко, судьи,

    и Сантьяго Кесада, секретарь секции,

    заседая за закрытыми дверями 25 июня 2013 года,

    вынес в тот же день следующее постановление:

    ХОД ПРОЦЕССА

    1. Дело было инициировано жалобой (№ 74839/10) от 21 декабря 2010 года против Республики Молдова, поданной в Европейский суд по правам человека в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Республики Молдова г-жой Лидией Мудрик (далее - заявительница).

    2. Интересы заявительницы представляла в суде г-жа Д. И. Стрэйстяну, адвокат, практикующий в мун. Кишинэу. Власти Республики Молдова (далее - власти) были представлены уполномоченным Республики Молдова при Европейском суде по правам человека г-ном В. Гросу.

    3. Заявительница жаловалась, в частности, на неисполнение органами публичного управления своих позитивных обязательств на основании статей 3, 14 и 17 Конвенции в целях защиты ее от насилия в семье и наказания агрессора.

    4. Европейский суд уведомил власти о поданной жалобе 18 марта 2011 года. Также, согласно положениям пункта 1 статьи 29 Конвенции, суд решил рассмотреть жалобу по существу одновременно с решением вопроса о ее приемлемости.

    5. Возражения третьей стороны приняты от «Equal Rights Trust», неправительственной организации с местонахождением в Лондоне, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии, которой председатель суда разрешил участвовать в производстве по делу (пункт 2 статьи 36 Конвенции и пункт 2 статьи 44 Регламента суда). Власти ответили на эти возражения (пункт 5 статьи 44).

    ФАКТЫ

    I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

    6. Заявительница 1939 года рождения, проживает в с. Липкань.

    A. Домашнее насилие в отношении заявительницы и ее жалобы властям

    7. После развода, который был зарегистрирован за 22 года до произошедших событий, заявительница проживала в собственном доме около дома, принадлежащего ее бывшему супругу. A. M. 31 декабря 2009 года он силой вошел в ее дом и избил ее. То же самое произошло 19 февраля 2010 года в день, начиная с которого он впоследствии остался в доме заявительницы, в то время как заявительница иногда просила убежища у своих соседей.

    8. Заявительница получила медицинский отчет, свидетельствующий о том, что ее избили 19 февраля 2010 года. Заявительница и ее адвокат подали многочисленные жалобы в местный орган полиции, прокуратуру и другие органы власти, походатайствовав о защите заявительницы и наказании A.M. Первая жалоба была подана 18 марта 2010 года и была адресована местному органу полиции. Также заявительница жаловалась другим органам публичного управления на то, что местный орган полиции знал о ее положении, но не предпринял никаких действий по ее защите.

    9. 27 марта 2010 года A.M. снова избил заявительницу. 30 марта 2010 года местный орган полиции сообщил ей о том, что события, на которые она жаловалась, подтвердились, но они не могут наказать A.M., потому что он страдает психической болезнью.

    10. 9 июня 2010 года комиссариат полиции Окница возбудил уголовное преследование в отношении A.M. по факту нарушения неприкосновенности жилища заявительницы. По утверждениям властей, 24 июня 2010 года в отношении него была назначена мера пресечения в виде подписки о невыезде.

    B. Первичные предписания о защите, вынесенные судебными инстанциями в отношении заявительницы

    11. 22 июня 2010 года судебная инстанция вынесла предписание о защите, посредством которого распорядилась о выселении A.M. и о его обязанности держаться на расстоянии от дома заявительницы. Несмотря на это, предписание о защите не было исполнено. 17 июля 2010 года A.M. снова домогался заявительницы во дворе ее дома, как подтвердили орган полиции и медицинский отчет. Заявительница подала новую жалобу, а 23 июля 2010 года было выдано новое предписание о защите, подобное предписанию от 22 июня 2010 года. Данное предписание также не было исполнено.

    12. 16 августа 2010 года были возбуждены уголовные производства в отношении A.M. по факту неисполнения предписания о защите от 22 июня 2010 года. Эти производства в дальнейшем объединили с производствами, возбужденными 9 июня 2010 года.

    13. 26 августа 2010 года в ходе уголовного производства A.M. был подвергнут психиатрическому обследованию. Медицинская комиссия установила, что он страдает параноидальной шизофренией и ему назначили лечение в психиатрической больнице.

    14. 7 октября 2010 года прокурор передал дело в отношении A.M. в судебную инстанцию для того, чтобы определить, нуждается ли A.M. в принудительном психиатрическом лечении. В своем постановлении прокурор отметил, помимо прочего, что из медицинской карточки A.M. следует, что в 1965 году он перенес удар по голове, начиная с 1981 года он стал думать о том, что его супруга хочет отравить его и начал избивать ее; с июня до сентября 1987 года его положили в психиатрическую лечебницу с диагнозом «параноидальная шизофрения»; он находился под психиатрическим наблюдением начиная с 1988 года и прошел курс лечения, 5 раз ему ставили тот же диагноз, последний период лечения завершился 25 декабря 2004 года и он находился под наблюдением властей как психически больной человек, опасный для общества. Стороны не сообщили суду о результатах ходатайства прокурора.

    15. В письме от 6 декабря 2010 года Министерство труда, социальной защиты и семьи утверждало, что 23 ноября 2010 года сотрудники полиции В.В. и. Р.П. местного комиссариата полиции и социальный помощник посетили заявительницу на дому и поговорили с ней и с A.M. Последний отказался покинуть дом и подписать документ, посредством которого его предупредили о том, чтобы он не применял жестокого обращения в отношении заявительницы.

    C. Предписание о защите от 16 декабря 2010 года

    16. 5 декабря 2010 года A.M снова избил заявительницу. 16 декабря 2010 года она получила третье предписание о защите, похожее на два вынесенных ранее. Судебная инстанция отметила, помимо прочего, что 5 декабря 2010 года A.M. снова избил заявительницу и что на следующий день к ней домой прибыла полиция и назначила ему административное взыскание за намеренное разрушение собственности. 24 декабря 2010 года соседка заявительницы E.К. дала показания сотрудникам полиции Окница. Она описала многочисленные конфликты A.M. с заявительницей и соседями, многочисленные визиты полиции домой к заявительнице, чтобы предупредить A.M. о том, чтобы он не применял жестокого обращения к заявительнице, также она поведала о том, что начальник местного органа полиции часто связывался с ней по поводу того, какое положение у заявительницы дома.

    17. 4 января 2011 года суд Окница объявил A.M. виновным в нарушении неприкосновенности жилища заявительницы. Принимая во внимание констатирования медицинской комиссии, судебная инстанция освободила A.M. от уголовной ответственности, поскольку он совершил преступление в состоянии невменяемости. Также суд распорядился о том, чтобы A.M. направили на принудительное психиатрическое лечение.

    18. 14 января 2011 года адвокат заявительницы затребовал копию приговора от 4 января 2011 года, утверждая, что его не уведомили о судебном заседании. Более того, ее клиентка не знала об этом судебном заседании до утра 4 января 2011 года, когда местная полиция вызвала ее в суд. Таким образом, процессуальные права заявительницы были нарушены. В тот же день адвокат ходатайствовал перед местным органом полиции и службой социальной защиты о принятии мер в целях исполнения приговора судебной инстанции.

    19. 21 января 2011 года комиссариат полиции Окница уведомил заявительницу о том, что они не компетентны выселять кого-либо и что это должен сделать судебный исполнитель.

    20. 24 января 2011 года сотрудники полиции Окница сопроводили A.M. под конвоем в специализированную психиатрическую клинику для медицинского лечения.

    21. 31 января 2011 года прокуратура Окница вынесла постановление об отказе в возбуждении уголовного преследования против сотрудников полиции Окница В.В. и Р.П. относительно утверждения заявительницы о том, что они являлись сообщниками A.M., что касается применения им жестокого обращения.

    II. ВНУТРЕННЕЕ ПРАВО И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ДОКУМЕНТЫ, ОТНОСЯЩИЕСЯ К ДЕЛУ

    A. Внутреннее право, относящееся к делу

    22. Соответствующие положения Закона № 45 о предупреждении и пресечении насилия в семье (от 1 марта 2007 года) гласят:

Статья 15. Меры защиты

    «(1) Судебная инстанция в течение 24 часов с момента подачи заявления выносит защитное предписание, которым может оказать помощь жертве, применив к агрессору следующие меры:

    a) принуждение временно покинуть общее жилище или не приближаться к жилищу жертвы без решения каким-либо образом вопроса о праве на имущество;

    b) принуждение не приближаться к месту нахождения жертвы;

    c) запрет на общение с жертвой, ее детьми и другими зависящими от нее лицами;

    d) запрет на посещение места работы или проживания жертвы;

    e) принуждение участвовать в содержании общих с жертвой детей до разрешения дела;

    f) принуждение возместить затраты и убытки, причиненные актами насилия, в том числе расходы на медицинскую помощь, а также на приобретение или ремонт имущества взамен уничтоженного или испорченного;

    g) ограничение в праве в одностороннем порядке распоряжаться общим имуществом;

    h) принуждение к участию в специализированных лечебных или консультационных программах, если такая необходимость определена судебной инстанцией как средство сокращения или ликвидации насилия;

    i) установление временного режима посещения своих несовершеннолетних детей;

    j) запрет на хранение и ношение оружия.

    (3) Меры защиты, предусмотренные в части (1), применяются на срок до трех месяцев и могут быть отменены с устранением опасности, обусловившей их применение, либо продлены в случае поступления повторного заявления или невыполнения условий защитного предписания.

    (4) Применение мер защиты не препятствует началу бракоразводного процесса, раздела общего имущества, лишения родительских прав, отобрания ребенка без лишения родителей их прав и других действий, предусмотренных действующим законодательством.

    (5) Надзор за выполнением мер защиты, установленных судебной инстанцией, входит в зависимости от обстоятельств в компетенцию органов внутренних дел, социальной защиты и других органов.

    (6) Судебная инстанция может отменить меры защиты по обоснованному ходатайству жертвы. В отношении жертв – детей и лиц, находящихся в беспомощном состоянии, рассмотрение дела судебной инстанцией является обязательным.

    (7) Обжалование защитного предписания осуществляется в соответствии с действующим законодательством».

    23. Соответствующие положения Уголовного кодекса гласят:

Статья 179. Нарушение неприкосновенности жилища

    “(1) Незаконное проникновение в место жительства или нахождения лица или незаконное пребывание в них без согласия лица либо отказ покинуть их по требованию лица, а равно их незаконный обыск и осмотр
    наказываются штрафом в размере до 300 условных единиц, или неоплачиваемым трудом в пользу общества на срок от 100 до 200 часов, или лишением свободы на срок до 2 лет”.

Статья 201¹. Насилие в семье

    «(1) Насилие в семье, то есть намеренное физическое или вербальное действие или бездействие, совершенное одним членом семьи по отношению к другому члену семьи, причинившее физические страдания, сопряженные с легкими телесными повреждениями или иным незначительным вредом здоровью, нравственные страдания либо материальный или моральный ущерб,

    наказывается неоплачиваемым трудом в пользу общества на срок от 150 до 180 часов или лишением свободы на срок до 2 лет.

    (2) То же деяние:

    а) совершенное в отношении двух или более членов семьи;

    b) повлекшее причинение телесного повреждения средней тяжести или иного средней тяжести вреда здоровью,

    наказывается неоплачиваемым трудом в пользу общества на срок от 180 до 240 часов или лишением свободы на срок до 5 лет.

    (3) То же деяние:

    а) повлекшее причинение тяжкого телесного повреждения или иного тяжкого вреда здоровью;

    b) повлекшее самоубийство или покушение на него;

    с) повлекшее смерть жертвы,

    наказывается лишением свободы на срок от 5 до 15 лет».

    Статья 320. Неисполнение решения судебной инстанции

    «(1) Умышленное неисполнение или уклонение от исполнения решения судебной инстанции, если эти деяния совершены после наложения наказания за правонарушение,

наказываются штрафом в размере от 200 до 300 условных единиц, или неоплачиваемым трудом в пользу общества на срок от 150 до 200 часов, или лишением свободы на срок до 2 лет».

    24. На основании статей 152 и 155 Уголовного кодекса причинение телесного повреждения, не опасного для жизни, а также угроза причинения тяжких телесных повреждений составляют преступления, которые наказываются лишением свободы или неоплачиваемым трудом в пользу общества.

    B. Международные документы, относящиеся к делу

    25. Краткое изложение международных документов, касающихся защиты от насилия в семье, в том числе его дискриминационного характера в отношении женщин, приведено в делах Опуз против Турции (№ 33401/02, §§ 72-86, ЕСПЧ 2009) и Еремия против Республики Молдова (№ 3564/11, §§ 29-37, 28 мая 2013 года, еще не ставшем окончательным).

    26. В своей рекомендации Rec(2002)5 от 30 апреля 2002 года о защите женщин от насилия Комитет министров Совета Европы рекомендовал, помимо прочего, правительствам государств-членов, что они должны выработать, развернуть и/или при необходимости улучшить национальную политику по борьбе с насилием, направленную на выполнение следующих задач: обеспечение максимальной безопасности жертв и их защиты, помощи и поддержки, приведение в соответствие уголовного и гражданского права, а также судопроизводства, привлечение внимания общественности к данной проблеме, специальная подготовка представителей различных профессий, сталкивающихся с проблемами насилия в отношении женщин.

    27. Комитет министров рекомендовал, в частности, правительствам стран-членов серьезно наказывать за насилие над женщинами, к которому относятся такие действия, как сексуальное насилие и изнасилование, злоупотребление уязвимостью беременных женщин, женщин, лишенных защиты, больных, женщин с ограниченными физическими возможностями или зависимых от мужей, так же как наказание за правонарушение с учетом положения агрессора. Также рекомендация предусматривает то, чтобы правительства стран-членов предоставляли всем жертвам насилия возможность по требованию прокурора возбудить уголовное дело, способствовали тому, чтобы прокуратура рассматривала насилие в отношении женщин как отягчающее обстоятельство и решающий фактор, в том случае, когда она принимает решение в интересах общества о возможном начале судебного преследования, предусматривали при необходимости принятие мер с целью защиты жертв от возможных угроз и актов мести и обеспечили контроль за соблюдением прав ребенка в ходе судебной процедуры.

    28. Что касается насилия в семье, Комитет министров призвал правительства стран-членов рассматривать как уголовное преступление всякий акт насилия, совершенный в семье, и предусмотреть возможность принятия мер для того, чтобы, помимо прочего, позволить судебным властям принять меры временного характера, направленные на защиту жертвы, препятствуя лицу, виновному в совершении насилия, входить в контакт с жертвой, общаться с ней или приближаться к ней, проживать в определенных местах или часто бывать в этих местах, вести обязательный протокол осуществления действий, чтобы органы полиции, организации социальной и медицинской помощи придерживались одинаковых процедур проведения действий.

    29. В своей общей рекомендации № 28 - Основные обязательства государств-участников на основании статьи 2 Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (CEDAW/C/2010/47/GC.2) Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин определил, что “Государства-участники обязаны предупреждать, расследовать, возбуждать судопроизводство и наказывать…действия, основанные на насилии по половому признаку”.

    30. В своем докладе о визите в Молдову с 4 по 11 июля 2008 года (документ A/HRC/11/6/Add.4, 8 мая 2009 года) специальный докладчик Организации Объединенных Наций по вопросу насилия над женщинами, причин и последствий отметил, помимо прочего:

    “...патриархальное и дискриминационное отношение повышают уязвимость женщин к насилию и правонарушениям. В данном контексте тем более распространено домашнее насилие, которое общество обходит стороной и которое не получает должного внимания ни со стороны властей, ни со стороны общества, ни даже со стороны самих женщин, что приводит к недостаточной инфраструктуре защиты жертв насилия...

    ... 19. Молдавские женщины страдают от всех форм насилия. Тем не менее домашнее насилие и торговля людьми привлекают к себе большое внимание. Они тесно взаимосвязаны, а также в целом связаны с подчиненным положением женщин в обществе. ...

    20. Пока не существует надежных данных и систематических записей о характерных случаях и размахе данного явления, говорится, что насилие в семье широко распространено. Согласно докладу Министерства труда, социальной защиты и семьи: “[...] В настоящее время частота проявления насилия в семье, жертвой которого являются женщины и дети, достигает тревожных размеров. К сожалению, государству очень трудно контролировать домашнее насилие, потому что в большинстве случаев о нем сообщают только в случае тяжелых последствий насилия, остальные случаи рассматриваются как семейные конфликты.

    21. Несмотря на это, насилие в семье не воспринимается как проблема, оправдывающая правовое вмешательство, в случае если оно не приводит к тяжким повреждениям. В результате это преступление обходится стороной и слабо признается должностными лицами, обществом и самими женщинами.

    22. Согласно проведенному в 2005 году исследованию 41% опрошенных женщин поведали о том, что в их жизни не менее одного раза имело место насилие в семье. Опрос показал, что психологическое насилие, за которым следует физическое, являет собой самую распространенную форму правонарушения в семье. Примерно одна треть опрошенных женщин сообщили, что они подвергались многим формам насилия. Исследование показывает, что домашнее насилие преобладает среди разных видов категорий населения и разного уровня образования; тем не менее женщины с более высоким уровнем образования или экономического положения могут не раскрывать случаев насилия. Реже всего сообщают о сексуальном насилии. Это может происходить из-за того, что сексуальное правонарушение в семье не признают преступлением из-за того, что жертвы боятся, что им не помогут, а лишь привлекут к ответственности.

    23. Зачастую зачинщиками насилия над женщинами являются члены семьи, супруги или бывшие супруги (73,4 %), за которыми следуют отцы и отчимы (13,7 %), а также матери и мачехи (7%). Персонал кишиневских приютов показал, что супруги женщин, ищущих помощи в приюте, обычно являются офицерами полиции или военными, из-за чего женщинам намного сложнее избежать насильственного окружения и добиться расторжения брака. ...

    29. Также существует ряд распространенных ошибочных суждений о насилии над женщинами, рассматривающих данную проблему как отдельные случаи, касающиеся определенной группы населения. К этим ошибочным суждениям относятся: (a) насилие над женщинами является явлением, присущим бедным и разрушенным домам, (b) жертвами насилия являются уязвимые женщины, нуждающиеся в специальной защите, (c) насильники — это мужчины, которые злоупотребляют алкоголем и наркотиками, или мужчины с психическими расстройствами, (d) проявление насилия в семье присуще всем членам семьи, в том числе мужчинам. Из моего опыта могу сказать, что такое непонимание приводит к ошибочным и частичным решениям проблемы, таким как программы по реабилитации агрессоров, введение ограничений для женщин в целях их защиты или принятие нейтральных решений для того, чтобы обойти вниманием случаи насилия, основанные на различиях по половому признаку”.

    ПРАВО

    I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

    31. Заявительница жаловалась на то, что власти игнорировали жестокое обращение, которому она подверглась в собственном доме, и не исполнили постановление об обязательном предоставлении ей защиты. Заявительница ссылалась на статью 3 Конвенции, которая гласит:

    “Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию”.

    A. Приемлемость

    32. Суд определил, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта (a) пункта 3 статьи 35 Конвенции. В дальнейшем он отметил, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому жалоба, о которой идет речь, объявляется приемлемой.

    B. По существу жалобы

    1. Возражения сторон

    (a) Заявительница

    33. Заявительница жаловалась на то, что государство не исполнило своих позитивных обязательств на основании статьи 3 Конвенции для того, чтобы защитить ее от насилия в семье и предупредить повторное жестокое обращение. В частности заявительница была уязвимой женщиной, принимая во внимание ее преклонный возраст - 72 года и то, что спустя 22 года после расторжения брака она была вынуждена терпеть физические и словесные нападения.

    34. Заявительница утверждала, что власти “знали или должны были знать” о жестоком обращении в отношении нее со стороны A.M. (см. З. и другие против Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии [MC], № 29392/95, § 73, CEDO 2001‑V). Ее соседка E.К. утверждала, что она часто связывалась с начальником местного органа полиции для того, чтобы докладывать обо всех случаях  домашнего насилия со стороны A.M. (см. вышеприведенный § 16). Тем не менее единственная эффективная мера защиты была принята лишь  24 января 2011 года, спустя больше года после первой жалобы, поданной ею. Таким образом, власти очень медленно реагировали, несмотря на чрезвычайное положение, и, в итоге, не предоставили первой заявительнице незамедлительной защиты от угрозы последующего жестокого обращения.

    35. В дальнейшем заявительница утверждала, что государство-ответчик не обеспечило своевременного исполнения законодательства, принятого специально в целях защиты жертв насилия в семье, несмотря на то, что A.М. неоднократно нарушал предписания о защите. Власти продолжали относиться к ее делу как к незначительному случаю, в котором она должна была оправдываться за то, что не подала или отозвала свои жалобы, или за то, что не предоставила доказательств. Тем не менее характер домашнего насилия является таковым, что часто по этому поводу в суд не обращаются, но даже если в суд и обращаются, жертва, находясь под давлением своего агрессора, может сомневаться в том, стоит ли далее продолжать обвинение. Непринятие этого во внимание и обязывание жертвы возбуждать или продолжать уголовное производство для исполнения защитных предписаний подрывает эффективность законодательства, принятого в целях защиты жертв. Заявительница утверждала, что таким образом государство-ответчик поощряло A.M. в продолжении им применения жестокого обращения в условиях безнаказанности, в то время как власти ссылались на его психическую болезнь в качестве оправдания неисполнения мер защиты, принятых в пользу заявительницы.

    (b) Власти

    36. Власти утверждали, что они приняли все разумные меры для того, чтобы защитить заявительницу от угрозы насилия и повторения насилия. В частности национальные судебные инстанции вынесли предписания о защите и полиция вместе с органами социальной защиты посетили заявительницу на дому, чтобы проверить поведение A.M. и предупредить его о том, чтобы он не нападал на заявительницу. Было возбуждено два уголовных преследования в отношении A.M. и назначено несколько административных взысканий и, в итоге, его поместили в больницу на обязательное медицинское лечение. Также власти ссылались на то, что заявительница не обратилась к врачу после предполагаемого нападения, имевшего место 31 декабря 2009 года (см. вышеприведенный § 7), чтобы получить письменное подтверждение своих утверждений, а также ссылались на противоречия между описанием событий в ее жалобах, поданных в национальные суды, и описанием событий в жалобах, представленных Европейскому суду. Также заявительница не получила медицинских доказательств в связи с предполагаемым жестоким обращением от 27 марта 2010 года. Это не дало возможности властям прокомментировать ее утверждения о жестоком обращении, имевшем место до 22 июня 2010 года.

    37. Что касается периода после 22 июня 2010 года, когда было вынесено новое предписание о защите, власти снова незамедлительно отреагировали, предупредив A.M.  о том, чтобы он не нападал на заявительницу и подчинился ограничениям по поводу того, чтобы не связываться с ней. Также ему назначили меру пресечения в виде подписки о невыезде (см. вышеприведенный § 10). Другие меры нельзя было принять по причине психической болезни A.M.

    38. Настоящее дело отличается от вышеприведенного дела Опуз, поскольку уровень насилия и угроз в данном деле был менее серьезным, чем в деле Опуз, и реакция властей была незамедлительной.

    2. Мнение суда

    (a) Основные принципы

    39. Суд напоминает, что жестокое обращение должно достигать минимального уровня жестокости, чтобы подпадать под действие статьи 3 Конвенции. Оценка уровня жестокости имеет относительный характер и зависит от совокупности обстоятельств дела, таких как: характер и контекст обращения, способ и метод его реализации, длительность обращения, его физические и психические последствия и в некоторых случаях пол, возраст и состояние здоровья потерпевшего (см. Костелло Робертс против Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии от 25 марта 1993 года, § 30, серия A № 247‑C, и Кудла против Польши [БП], № 30210/96, § 91, ЕСПЧ 2000‑XI).

    40. В дальнейшем суд напоминает, что в силу взятых вместе положений статей 1 и 3 государства должны принимать определенные меры для обеспечения того, чтобы лица в пределах их юрисдикции не подвергались пыткам или бесчеловечным или унижающим достоинство видам обращения или наказания, включая жестокое обращение со стороны частных лиц (см. A. против Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии от 23 сентября 1998 года, § 22, отчеты постановлений и решений 1998‑VI, и вышеприведенное решение по делу Опуз, § 159). В обязательство властей, помимо прочего, входило сделать все, что можно было разумно ожидать от них во избежание непосредственной и прямой угрозы для жизни установленного лица или лиц от уголовно-запрещенного деяния со стороны третьих лиц, о котором они знали или должны были знать (см., среди многих других, Осман против Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии от  28 октября 1998 года, § 116, отчеты 1998‑VIII; E. и другие против Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, № 33218/96, § 88, 26 ноября 2002 года; и Й.Л. против Латвии, № 23893/06, § 64, 17 апреля 2012 года).

    41. В роль суда не входит субституция собой национальных властей при выборе возможных мер пресечения, которые следовало назначить для обеспечения исполнения позитивных обязательств, взятых на основании статьи 3 Конвенции (см., среди многих других, Беваква и С. против Болгарии, № 71127/01, § 82, 12 июня 2008 года). В то же время на основании статьи 19 Конвенции и в соответствии с принципом, заключающимся в том, чтобы не теоретически или иллюзорно, а практически гарантировать эффективные права, суд должен обеспечить эффективное осуществление обязательства государства по защите прав лиц, находящихся в его юрисдикции (см. Николова и Величкова против Болгарии, № 7888/03, § 61, 20 декабря 2007 года).

    42. Статья 3 обязывает государства принимать определенные меры для обеспечения того, чтобы лица в пределах их юрисдикции не подвергались пыткам или бесчеловечным или унижающим достоинство видам обращения или наказания, включая жестокое обращение со стороны частных лиц (см. M.C. против Болгарии, № 39272/98, § 151, ЕСПЧ 2003‑XII, и Денис Васильев против России, № 32704/04, §§ 98-99, 17 декабря 2009 года). Для того, чтобы расследование могло считаться “эффективным”, оно должно в принципе быть способно обеспечить выяснение фактов, установление личности и наказание виновных в совершении преступления лиц. Обязательство расследовать - это “не обязательство получить результат, а обязательство принять меры”. В делах, затрагивающих статьи 2 и 3 Конвенции, в которых ставилась под вопрос эффективность официального расследования, суд часто оценивал, реагировали ли власти на жалобы безотлагательно. Придавалось значение возбуждению уголовного дела, задержкам получения показаний и продолжительности первоначального расследования (см. вышеприведенное постановление по делу Дениса Васильева, § 100, с последующими ссылками, и Стойка против Румынии, № 42722/02, § 67, 4 марта 2008 года).

    43. Вмешательство властей в частную или семейную жизнь может стать необходимым для охраны здоровья и защиты прав лица или в целях предупреждения незаконных действий при определенных обстоятельствах (см. вышеприведенное дело Опуз, § 144). В итоге государство должно располагать соответствующей законодательной базой и применять ее для предоставления защиты от жестокого обращения со стороны частных лиц (см. X и Y против Голландии от 26 марта 1985 года, § 22 и 23, серия A № 91; Костелло Робертс против Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии от 25 марта 1993 года, § 36, серия A № 247‑C; Д.П. и Ж.С. против Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, № 38719/97, § 118, 10 октября 2002 года; вышеприведенное дело M.C. против Болгарии, §§ 150 и 152, ЕСПЧ 2003‑XII; вышеприведенное дело Беваква, § 65, и Сандра Янкович против Хорватии, № 38478/05, § 45, 5 марта 2009 года).

    (b) Применение этих принципов в данном деле

    (i) подвергалась ли заявительница обращению в нарушение статьи 3 Конвенции

    44. В данном деле суд отмечает, что заявительница два раза получила медицинские доказательства того, что ее избил A.M. (см. вышеприведенные §§ 8 и 11). Помимо этого, даже если кажется, что заявительница в дальнейшем не получила медицинских доказательств, то местный орган полиции и судебные инстанции установили, что A.M. несколько раз напал на нее (см. вышеприведенные §§ 9 и 16).

    45. Более того, страх перед последующим жестоким обращением со стороны A.M., в результате жестокого обращения от 19 февраля, 27 марта, 17 июля и 5 декабря 2010 года (см. вышеприведенные §§ 8, 9, 11 и 16), признается достаточно серьезным для того, чтобы составить бесчеловечное обращение, запрещенное статьей 3 Конвенции.

    46. При таких обстоятельствах суд полагает, что в данном деле применима статья 3 Конвенции. Поэтому следует выявить, если власти соответствующим образом отреагировали на жалобы заявительницы, в соответствии с требованиями данной статьи.

    (ii) В случае, если власти исполнили свои позитивные обязательства, взятые на основании статьи 3 Конвенции  

    47. Как ранее напомнил суд (см. вышеприведенные §§ 39-43), в позитивные обязательства государств на основании статьи 3, с одной стороны, входит принятие законодательной базы в целях предупреждения и наказания за жестокое обращение со стороны частных лиц и, с другой, применение данных законов на практике, когда власти знают о неотвратимой угрозе жестокого отношения в отношении частного лица или когда жестокое обращение уже имело место, таким образом предоставляя защиту жертвам и наказывая лиц, ответственных  за жестокое обращение.

    48. Что касается первого обязательства, суд отмечает, что молдавское законодательство предусматривает специфические наказания за совершение насильственных действий в отношении (бывших) членов семьи (см. вышеприведенные §§ 23 и 24). Более того, закон предусматривает меры защиты для жертв домашнего насилия, так же как и применение наказания в отношении лиц, отказывающихся подчиняться решениям судебной инстанции (см. вышеприведенные §§ 22 и 23). Суд приходит к выводу, что власти  приняли законодательную базу, позволяющую им принимать меры пресечения в отношении лиц, обвиняемых в совершении насилия в семье.

    49. Суд должен определить, если национальные власти  знали или должны были знать о насилии, которому подвергалась заявительница, и об угрозе последующего насилия, и в утвердительном случае были ли приняты все разумные меры для ее защиты и наказания виновника. Проверив исполнение национальными  органами государственной власти  своих позитивных обязательств на основании статьи 3 Конвенции, суд должен напомнить, что он не подменяет собой национальные власти для избрания одной или иной индивидуальной меры пресечения, направленной на защиту жертвы от домашнего насилия  (см., среди многих других, вышеприведенное решение по делу A. против Хорватии, § 61, и вышеприведенное решение по делу Сандра Янкович, § 46).

    50. Из документов дела очевидно, что власти знали о длительном периоде психических проблем со здоровьем. На самом деле он наблюдался у врача-психиатра и считался опасным для общества. Также они знали, что у него, в частности, были сильные негативные эмоции по отношению к бывшей супруге, заявительнице, знали о том, что он подозревал, что она хочет отравить его (см., например, вышеприведенный § 14). В то время как эти обстоятельства не свидетельствуют автоматически о неизбежной угрозе для заявительницы, угроза для ее физического здоровья стала вполне очевидной, когда A.M. силой проник в ее дом и избил, обстоятельство, о котором знали власти (см. вышеприведенный § 8 и следующие). Таким образом, необходимо определить, если действия, предпринятые в целях защиты заявительницы, были достаточными для того, чтобы соответствовать позитивным обязательствам на основании статьи 3.

    51. Суд отмечает, что заявительница была одинокой женщиной, на тот момент в возрасте 72 лет. По сути, она была особенно уязвимой к нападениям A.M., который проявлял к ней насильственное поведение  в течение длительного периода времени (см. вышеприведенный § 14). Он вошел в ее дом без разрешения и оставался там на протяжении более года, таким образом, у него была возможность в любое время применять в отношении заявительницы жестокое обращение, а она была вынуждена искать убежища у соседей. Суд полагает, что угроза физическому и психическому здоровью заявительницы была неизбежной и достаточно серьезной для того, чтобы ходатайствовать перед властями о незамедлительных действиях с их стороны. Национальные власти могли предъявить А.М. обвинения в совершении трех разных преступлений еще с декабря 2009 года: телесные повреждения и угроза такими повреждениями (статьи 152 и 155 Уголовного кодекса), принимая во внимание, что А.М. больше не являлся членом семьи заявительницы и поэтому больше не применялась статья 2011 Уголовного кодекса; нарушение неприкосновенности жилища (статья 179 Уголовного кодекса) и неисполнение решения судебной инстанции (статья 320 Уголовного кодекса), все эти статьи приведены выше в §§ 23 и 24. Это могло позволить судебным инстанциям предпринять решительные действия, например, назначить взыскания, что в итоге и произошло, официальным констатированием того факта, что А.М. страдал психической болезнью, а также принуждением пройти обязательное психиатрическое лечение.

    52. Тем не менее их действия были неэффективными, что позволило А.М. проживать в доме заявительницы больше года после того, как она подала жалобу. Властям понадобилось около шести месяцев для того, чтобы возбудить производство в отношении нарушения неприкосновенности жилища (см. вышеприведенный § 10) и восемь месяцев, чтобы возбудить производство в отношении неисполнения предписания о защите, вынесенного в пользу заявительницы (см. вышеприведенный § 12). Собственно говоря, в отношении насилия так и не было возбуждено уголовное преследование.

    53. Более того, отказ A.M. подчиниться требованиям предписания о защите был настолько очевидным и упорным, что судебные инстанции должны были вынести еще два таких же постановления. Несмотря на вышеуказанные обстоятельства, власти не выселили А.М. из дома заявительницы, местный орган публичного управления уведомил заявительницу 21 января 2011 года, что они не компетентны выселять кого-либо (см. вышеприведенный § 19). В итоге лишь 24 января 2011 года комиссариат полиции Окница выселил A.M. из дома заявительницы.

    54. Это правда, что A.M. в итоге признали психически больным. Тем не менее, если бы уголовное производство было возбуждено вовремя, судебные инстанции намного раньше могли бы распорядиться об обязательном лечении (см. вышеприведенный § 51). В деле или в возражениях властей нет приемлемого объяснения затягиванию этих действий в течение более года.

    55. Суд приходит к выводу, что то, как власти отнеслись к делу, в особенности длительный и необъяснимый период исполнения судебных постановлений о защите и принуждения A.M. к обязательному медицинскому лечению, привело к неисполнению позитивных обязательств, взятых на основании статьи 3 Конвенции. Поэтому в данном деле имело место нарушение этого положения Конвенции.

    II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЕЙ 14, 3 И 8 КОНВЕНЦИИ, РАССМАТРИВАЕМЫХ ВМЕСТЕ

    56. Также заявительница жаловалась на основании статьи 14 Конвенции, подкрепленной статьями 3 и 8, на то, что власти не применили национального законодательства, принятого в целях предоставления защиты от домашнего насилия, вследствие предвзятого отношения к роли женщины в семье. Статья 14 гласит:

    “Пользование правами и свободами, изложенными в настоящей Конвенции, обеспечивается без дискриминации по какому бы то ни было признаку, как то: в отношении пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или иного обстоятельства”.

    A. Приемлемость

    57. Суд определил, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта (a) пункта  3 статьи 35 Конвенции. В дальнейшем он отметил, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому жалоба, о которой идет речь, объявляется приемлемой.

    B. По существу жалобы

    58. Заявительница жаловалась, что власти не приняли соответствующих мер для того, чтобы предупредить насилие в семье, защитить от его последствий, рассмотреть жалобы и наказать виновника. Таким образом, власти содействовали последующему жестокому обращению со стороны A.М., который почувствовал свою безнаказанность в отношении любого действия государства. Жестокое обращение было основано на различиях по половому признаку и привело к дискриминации в нарушение статьи 14 Конвенции.

    59. Власти утверждали, что в данном деле нет дискриминации. В отличие от вышеприведенного дела Опуз, власти не оставались безучастными в отношении жалоб заявительницы и приняли все разумные меры, чтобы предупредить жестокое обращение, возбудив уголовное преследование в отношении A.М. и поместив его в больницу на обязательное медицинское лечение. Даже если и есть какие-либо недостатки при осуществлении на практике закона о насилии в семье, причиной этому стало то, что закон сравнительно новый и принят в  2007 году.

    60. Организация «Equal Rights Trust» утверждала, что есть неопровержимые доказательства того, что домашнее насилие по-разному влияет нa женщин. При эффективном подходе к данному вопросу такое жестокое обращение привело бы к особой реакции, которая бы заключалась в рассмотрении подобного обращения как формы дискриминации, основанной на различии по половому признаку. Невыполнение этого привело к тому, что не были признаны важность данной проблемы и ее влияние на женское достоинство. Организация «Equal Rights Trust» сослалась на Общую рекомендацию № 28 - Основные обязательства государств-участников на основании статьи 2 Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, принятую Комитетом по ликвидации дискриминации в отношении женщин (CEDAW/C/2010/47/GC.2), в соответствии с которой “Государства-участники обязаны предупреждать, расследовать, возбуждать судопроизводство и наказывать…действия, основанные на насилии по половому признаку”.

    61. Суд повторяет, что уже постановил о том, что государство не защитило женщин от домашнего насилия и нарушило их право на защиту, а это нельзя оставлять без внимания (см. вышеприведенное дело Опуз, § 191).

    62. В данном деле суд ссылается на свои констатирования (см. вышеприведенные § 8, 9, 14, 16 и 51), что заявительница неоднократно подвергалась жестокому обращению со стороны A.M. и власти знали об этом. Суд отметил, что А.М. разрешили проживать в доме заявительницы больше года, что судебная инстанция должна была вынести три предписания о защите, которые не были исполнены на протяжении всего этого периода. Более того, в течение этого времени А.М. оказывал сопротивление местному органу полиции и местным социальным помощникам (см. вышеприведенный § 15), отказываясь письменно подтверждать, что ему сделано предупреждение о том, чтобы он не нападал на заявительницу и не повторял насильственных действий в отношении нее. Несмотря на некоторые законоположения, позволяющие властям возбудить уголовное судопроизводство в отношении A.M. и подвергнуть его психиатрическому обследованию для исполнения судебного решения о прохождении обязательного психиатрического лечения, органам публичного управления понадобился примерно год, чтобы сделать это.

    63. По мнению суда, совокупность указанных фактов ясно свидетельствует о том, что действия органов публичного управления не были лишь простым упущением или затягиванием дела о жестоком обращении в отношении заявительницы, но и привели к повторному потворству жестокому обращению и выразили дискриминационное отношение к заявительнице как к женщине. В своих констатированиях специальный докладчик Организации Объединенных Наций по вопросу о насилии над женщинами, причинах и последствиях (см. вышеприведенный § 30) также придерживается мнения о том, что органы публичной власти не оценили в полной мере серьезности и распространенности проблемы домашнего насилия в Молдове и его дискриминационного влияния на женщин.

    64. Поэтому, принимая во внимание особые обстоятельства данного дела, суд признал, что имело место нарушение статей 14 и 3 Конвенции, рассматриваемых вместе.

    65. Суд считает, что жалоба на основании взятых вместе статей 14 и 8 не требует отдельного рассмотрения. Таким образом, суд не будет рассматривать эту жалобу отдельно.

    III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 17 КОНВЕНЦИИ

    66. Заявительница жаловалась на основании статьи 17 Конвенции на то, что органы публичной власти не остановили насильственное поведение A.M., приняв во внимание его психическую болезнь, которая позволяла ему безнаказанно нарушать права заявительницы, в итоге нарушив ее права, гарантированные Конвенцией. Статья 17 гласит:

    “Ничто в настоящей Конвенции не может толковаться как означающее, что какое-либо государство, какая-либо группа лиц или какое-либо лицо имеет право заниматься какой бы то ни было деятельностью или совершать какие бы то ни было действия, направленные на упразднение прав и свобод, признанных в настоящей Конвенции, или на их ограничение в большей мере, чем это предусматривается в Конвенции”.

    67. Рассмотрев материалы дела, суд полагает, что эта жалоба является необоснованной. Поэтому эту часть жалобы следует отклонить как явно необоснованную, в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

    IV. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

    68. Статья 41 Конвенции гласит:

    „Если суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, суд в случае необходимости присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне.”

    A. Ущерб

    69. Заявительница потребовала 20 000 евро в качестве возмещения ущерба вследствие систематических унижений и жестокого обращения, а также в результате непредоставления ей со стороны властей защиты путем исполнения предписаний о защите.

    70. Власти утверждали, что запрошенная сумма была необоснованной и завышенной с точки зрения предыдущей юриспруденции суда на основании статьи 3. Власти призвали суд отклонить требования заявительницы.

    71. Принимая во внимание серьезность вышеустановленного нарушения, суд считает обоснованным присудить в данном деле компенсацию за моральный ущерб. Разумно оценив, суд присудил заявительнице 15 000 евро.

    B. Судебные расходы и издержки

    72. Заявительница потребовала 7 500 евро и 20 686,25 молдавского лея (примерно 1 300 евро) в качестве компенсации судебных расходов. Заявительница представила подробный список часов, проведенных с адвокатом по данному делу (61,75 часа по ставке 335 молдавских леев в час за работу на национальном уровне и 50 часов по ставке 150 евро за составление и подачу жалобы в Европейский суд).

    73. Власти полагают, что количество часов, проработанных по делу, и вознаграждение, запрашиваемое адвокатом, завышены. Власти отметили, что в деле Бойченко против Молдовы (№ 41088/05, § 176, 11 июля 2006 года) суд допустил разумной ставку в размере 75 евро в час, приняв во внимание сложность дела и вклад адвокатов. Данное дело не было таким же сложным.

    74. Согласно юриспруденции суда, заявитель имеет право на компенсацию судебных расходов и издержек, только если доказал, что они были необходимы, фактически понесены и разумны. В настоящем деле, принимая во внимание имеющиеся документы и приведенные критерии, и то, что Совет Европы предоставил заявительницам правовую помощь, суд полагает разумным присудить сумму 2 150 евро за все расходы.

    C. Процентная ставка при просрочке платежей

    75. Европейский суд счел, что процентная ставка за просрочку платежа должна быть установлена в размере предельной годовой ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

    НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО:

    1) объявил жалобы, сформулированные на основании статей 3, 8 и 14 Конвенции, приемлемыми, а остальные жалобы неприемлемыми;

    2) постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции;

    3) постановил, что имело место нарушение статей 14 и 3 Конвенции, рассматриваемых вместе;

    4) постановил не рассматривать отдельно заявления с точки зрения статьи 14 совместно со статьей 8 Конвенции;

    5)  постановил, что:

    (a) государство-ответчик обязано выплатить заявительнице совместно в течение трех месяцев с даты, когда постановление станет окончательным согласно пункту 2 статьи 44 Конвенции, следующие суммы с конвертацией этих сумм в молдавские леи по курсу, действующему в стране на дату исполнения постановления:

    (i) 15 000 евро (пятнадцать тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, а также все налоги, которые могут быть собраны с этой суммы;

    (ii) 2 150 евро (две тысячи сто пятьдесят евро) в качестве возмещения издержек и расходов, а также все налоги, которые могут быть собраны с заявительницы;

    (b) со дня истечения вышеуказанного трехмесячного срока до момента выплаты простые проценты подлежат начислению на эти суммы в размере, равном предельной годовой ставке Европейского центрального банка, плюс три процента;

    6) отклонил остальные требования заявительницы о справедливой компенсации.

    Составлено на английском языке, и письменное уведомление о постановлении направлено 16 июля 2013 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 статьи 77 Регламента суда.