Именем Республики Молдова
    Конституционный суд в составе:
    Тудор ПАНЦЫРУ, председатель,
    Аурел БЭЕШУ,
    Игорь ДОЛЯ,
    Виктория ИФТОДИ,
    Виктор ПОПА,
    Вячеслав ЗАПОРОЖАН, судьи,
    при участии секретаря заседания Думитру Аворника,
    принимая во внимание обращения, представленные и зарегистрированные 23 сентября 2016 года и 17 января 2017 года,
    рассмотрев указанные обращения в открытом пленарном заседании, учитывая акты и материалы дела,
    проведя обсуждение в совещательной комнате,
    выносит следующее постановление.
    ПРОЦЕДУРНЫЕ ВОПРОСЫ
    1. Основанием для рассмотрения дела послужили обращения об исключительном случае неконституционности:
    - текста «повлекшее причинение ущерба в значительных размерах общественным интересам либо правам и охраняемым законом интересам физических или юридических лиц» в ч. (1) ст. 328 Уголовного кодекса Республики Молдова № 985-XV от 18 апреля 2002 года, заявленном адвокатом Александром Ботом в деле № 1rh-4/2016, находящемся в производстве суда Кишинэу, сектор Чокана;
    - текста «причинение ущерба в значительных размерах общественным интересам» в ч. (1) ст. 328 Уголовного кодекса Республики Молдова № 985-XV от 18 апреля 2002 года, заявленном адвокатом Дорином Попеску в деле № 1a-521/2016, находящемся в производстве Апелляционной палаты Кишинэу.
    2. Обращения были представлены в Конституционный суд 23 сентября 2016 года Игорем Мынэскуртэ, судьей в суде Кишинэу, сектор Чокана, и 17 января 2017 года судебным составом Апелляционной палаты Кишинэу (Ксенофон Ульяновски, Светлана Балмуш, Ион Секриеру), на основании ст. 135 ч. (1) п. а) и п. g) Конституции, в свете ее толкования Постановлением Конституционного суда № 2 от 9 февраля 2016 года, а также Положения о порядке рассмотрения обращений, представленных в Конституционный суд.
    3. Авторы обращения утверждают, в частности, что пагубные последствия преступления по превышению власти или служебных полномочий, предусмотренного статьей 328 ч. (1) Уголовного кодекса, не соответствуют требованиям законности вменения в вину и качества закона, гарантированным положениями статей 1 ч. (3), 22 и 23 Конституции.
    4. Определением Конституционного суда от 19 января 2017 года, без вынесения решения по существу, обращения были признаны приемлемыми.
    5. Принимая во внимание идентичность предмета, на основании ст.43 Кодекса конституционной юрисдикции, Конституционный суд принял решение объединить обращения в одно производство.
    6. В ходе рассмотрения обращения Конституционный суд затребовал мнение Парламента, Президента Республики Молдова, Правительства и Генеральной прокуратуры.
    7. На открытом пленарном заседании обращения поддержали адвокаты Александру Бот и Дорин Попеску. Парламент представлял Валериу Кучук. Правительство представлял Эдуард Сербенко, заместитель министра юстиции.
    ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ОСНОВНЫХ СПОРОВ
    1. Обстоятельства уголовного дела № 1rh-4/2016
    8. Приговором суда Кишинэу, сектор Чокана, от 27 декабря 2013 года было прекращено уголовное дело, возбужденное в отношении А.В., С.К. и И.К. по факту совершения преступления по превышению власти или служебных полномочий, предусмотренного ст. 328 Уголовного кодекса, по причине переклассификации данного деяния в качестве правонарушения.
    9. Определением коллегии по уголовным делам Апелляционной палаты Кишинэу от 13 мая 2014 года была удовлетворена апелляционная жалоба прокурора и вынесено новое решение, которым А.В., С.К. и И.К., на основании ст. 328 ч. (2) п.а) и п. с) Уголовного кодекса, были осуждены к двум годам тюремного заключения с лишением права занимать должности в органах Министерства внутренних дел сроком на 4 года. В обоснование своего решения коллегия по уголовным делам Апелляционной палаты Кишинэу отметила, что в результате незаконных действий подсудимых был причинен ущерб репутации полиции как правоохранительного органа, а также правам и интересам физического лица, сопряженным с применением насилия и совершением действий, унижающих достоинство личности. 
    10. Определением коллегии по уголовным делам Высшей судебной палаты кассационная жалоба на определение Апелляционной палаты Кишинэу была признана недопустимой.
    11.  Адвокат Александру Бот 10 июня 2016 года направил в суд Кишинэу, сектор Чокана, заявление о пересмотре в ревизионном порядке судебного решения и представил ходатайство об исключительном случае неконституционности синтагмы «повлекшее причинение ущерба в значительных размерах общественным интересам либо правам и охраняемым законом интересам физических или юридических лиц» в ч. (1) ст. 328 Уголовного кодекса.
    12. Определением от 5 сентября 2016 года суд принял решение направить обращение об исключительном случае неконституционности в Конституционный суд для разрешения.
    2. Обстоятельства уголовного дела № 1a-521/2016
    13. По приговору суда Кишинэу, сектор Рышкань, от 16 мая 2013 года И.Б. был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 328 ч. (1) Уголовного кодекса, с назначением наказания в виде штрафа.
    14. Адвокат и прокурор обжаловали в апелляционном порядке приговор суда Кишинэу, сектор Рышкань. В апелляционной жалобе адвокат отметил, inter alia, что предъявленное И.Б. обвинение не содержит последствий преступления и первая инстанция не указала, в чем выражается причинение ущерба в значительных размерах общественным интересам, и не определила, каким именно общественным интересам.
    15. Определением коллегии по уголовным делам Апелляционной палаты Кишинэу от 18 декабря 2013 года апелляционные жалобы были отклонены.
    16. Определением коллегии по уголовным делам Высшей судебной палаты от 20 мая 2014 года кассационные жалобы адвоката И.Б. и прокурора были удовлетворены, отменено определение апелляционной инстанции с передачей дела на новое рассмотрение в Апелляционную палату в другом составе суда.
    17. Апелляционная палата Кишинэу 2 октября 2015 года вынесла определение, которым признала И.Б. виновным и осудила его на основании ст. 328 ч. (1) Уголовного кодекса, назначив наказание в виде штрафа в размере 300 условных единиц с лишением права занимать публичные должности в государственных органах сроком на два года. В обоснование своего решения Апелляционная палата Кишинэу отметила, что подсудимый своими действиями нанес ущерб общественным интересам.
    18. Определением от 16 февраля 2016 года коллегия по уголовным делам Высшей судебной палаты удовлетворила кассационную жалобу адвоката И.Б., отменила определение апелляционной инстанции от 2 октября 2015 года и направила дело на новое рассмотрение в ту же инстанцию в другом составе суда.
    19. В ходе судебного заседания апелляционной инстанции от 13 декабря 2016 года адвокат Дорин Попеску заявил об исключительном случае неконституционности синтагмы «причинение ущерба в значительных размерах общественным интересам» в ч. (1) ст. 328 Уголовного кодекса [превышение власти или служебных полномочий].
    20. Определением от того же числа суд решил направить обращение об исключительном случае неконституционности в Конституционный суд для разрешения.
    ПРИМЕНИМОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
    21. Применимые положения Конституции (повторное опубликование в М.О., 2016 г., № 78, ст. 140):
    «[…]
    (3) Республика Молдова - демократическое правовое государство, в котором достоинство человека, его права и свободы, свободное развитие человеческой личности, справедливость и политический плюрализм являются высшими ценностями и гарантируются».
    «Никто не может быть осужден за действия или за бездействие, которые в момент их совершения не составляли преступления. Не может также налагаться наказание более тяжкое, нежели то, которое могло быть применено в момент совершения преступления»
    «[…]
    (2) Государство обеспечивает право каждого человека на знание своих прав и обязанностей. С этой целью государство публикует все законы и другие нормативные акты и обеспечивает их доступность».
    22. Применимые положения Уголовного кодекса Республики Молдова № 985-XV от 18 апреля 2002 года (повторное опубликование в M.O., 2009 г., № 72-74, ст. 195):
    «(1) Под крупным размером понимается стоимость похищенных, добытых, полученных, изготовленных, уничтоженных, использованных, перевезенных, находящихся на хранении, реализованных, перемещенных через таможенную границу ценностей, стоимость ущерба, причиненного лицом или группой лиц, превышающая 20 прогнозируемых среднемесячных заработных плат по экономике, установленных постановлением Правительства, действующим на момент совершения деяния.
    (1¹) Под особо крупным размером понимается стоимость похищенных, добытых, полученных, изготовленных, уничтоженных, использованных, перевезенных, находящихся на хранении, реализованных, перемещенных через таможенную границу ценностей, стоимость ущерба, причиненного лицом или группой лиц, превышающая 40 прогнозируемых среднемесячных заработных плат по экономике, установленных постановлением Правительства, действующим на момент совершения деяния.
    (2) Значительный или существенный характер причиненного ущерба устанавливается с учетом стоимости, количества и значимости материальных ценностей для жертвы, ее материального положения и доходов, наличия лиц, находящихся на ее содержании, других обстоятельств, существенно влияющих на материальное положение жертвы, а в случае нарушения прав и интересов, охраняемых законом, – степени нарушения основных прав и свобод человека».
   «(1) Совершение публичным лицом действий, явно выходящих за пределы предоставленных ему законом прав и полномочий, повлекшее причинение ущерба в значительных размерах общественным интересам либо правам и охраняемым законом интересам физических или юридических лиц,
наказывается штрафом в размере от 650 до 1150 условных единиц или лишением свободы на срок до 3 лет с лишением в обоих случаях права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок от 2 до 5 лет.
    […]».
    23. Применимые положения Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (принятой в Риме 4 ноября 1950 года и ратифицированной Республикой Молдова Постановлением Парламента № 1298-XIII от 24 июля 1997 года):
     «1. Никто не может быть признан виновным в совершении какого-либо уголовного преступления вследствие какого-либо действия или бездействия, которое согласно действовавшему в момен его совершения внутреннему или международному праву не являлось уголовным преступлением. Равным образом не может назначаться более тяжкое наказание, чем то, которое подлежало применению в момент совершения уголовного преступления.
    2. Данная статья не препятствует преданию суду и наказанию любого лица за любое действие или бездействие, которое в момент совершения являлось уголовным преступлением в соответствии с общими принципами права, признанными цивилизованными странами».
    ВОПРОСЫ ПРАВА
    24. Исходя из содержания обращения, Конституционный суд отмечает, что оно, по сути, касается оценки причиненных пагубных последствий в результате совершения преступления по превышению власти или служебных полномочий.
    25. Обращение касается ряда конституционных элементов и принципов, таких как законность уголовной ответственности и качество уголовного закона.
    А. ПРИЕМЛЕМОСТЬ ОБРАЩЕНИЯ
    26. Определением от 19 января 2017 года Конституционный суд проверил соблюдение следующих требований приемлемости.
    1) Предмет обращения относится к категории актов, перечисленных в ст. 135 ч. (1) п. а) Конституции
    27. В соответствии со ст. 135 ч. (1) п. а) Конституции контроль конституционности законов, в частности Уголовного кодекса, относится к компетенции Конституционного суда.
    2) Исключительный случай неконституционности может быть заявлен одной из сторон, или ее представителем, или судебной инстанцией по собственной инициативе

    28. Обращения об исключительном случае неконституционности поданы субъектами, наделенными таким правом, на основании ст. 135 ч. (1) п. а) и п. g) Конституции, в свете толкования Постановлением Конституционного суда № 2 от 9 февраля 2016 года, по запросу адвокатов Александру Бота в деле № 1rh-4/2016, находящемся в производстве суда Кишинэу, сектор Чокана, и Дорина Попеску в деле № 1a-521/2016, находящемся в производстве Апелляционной палаты Кишинэу.
    3) Оспариваемые положения подлежат применению при разрешении рассматриваемого дела
    29. Конституционный суд отмечает, что прерогатива разрешения исключительных случаев неконституционности, которой он наделен статьей 135 ч. (1) п. g) Конституции, предполагает установление соотношения между законодательными нормами и положениями Конституции с учетом принципа ее верховенства и применимости оспариваемых положений при рассмотрении судом основного спора. 
    30. Конституционный суд отмечает, что предметом исключительного случая неконституционности является текст «повлекшее причинение ущерба в значительных размерах общественным интересам либо правам и охраняемым законом интересам физических или юридических лиц» в ч. (1) ст. 328 Уголовного кодекса.
    31. Конституционный суд принимает доводы авторов обращений, согласно которым оспариваемые положения подлежат применению при разрешении рассматриваемых дел, так как под их действием возникли юридические отношения, которые продолжают производить эффекты и являются решающими при разрешении споров.
    4) По предмету обращения не существует ранее принятого постановления Конституционного суда
    32. Конституционный суд отмечает, что оспариваемые положения ранее не составляли предмет конституционного контроля.
    33. Таким образом, Конституционный суд устанавливает, что обращения не могут быть отклонены как недопустимые и не существует никаких других оснований для прекращения производства по делу в соответствии со ст. 60 Кодекса конституционной юрисдикции.
    34. Следуя своей предыдущей практике, Конституционный суд рассмотрит вопрос конституционности оспариваемых положений применительно к конкретным обстоятельствам основных споров в свете конституционных норм, приведенных авторами обращений, учитывая принципы, закрепленные Конституцией, нормами внутреннего права, а также в практике Европейского суда по правам человека (далее – Европейский суд).
    35. Для разъяснения вопросов, затронутых в обращениях, Конституционный суд будет исходить из положений ст. 1 ч. (3) в сочетании со статьями 22 и 23 Конституции.
    B. СУЩЕСТВО ДЕЛА
    ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТ. 1 Ч. (3) В СОЧЕТАНИИ СО СТАТЬЯМИ 22 И 23 КОНСТИТУЦИИ
    36. Авторы обращений утверждают, что оспариваемые нормы нарушают положения ст. 1 ч. (3) Конституции, согласно которым:
    «(3) Республика Молдова - демократическое правовое государство, в котором достоинство человека, его права и свободы, свободное развитие человеческой личности, справедливость и политический плюрализм являются высшими ценностями и гарантируются».
    37. Авторы обращений также считают, что оспариваемые положения противоречат ст. 22 Конституции, которая предусматривает:
    «Никто не может быть осужден за действия или за бездействие, которые в момент их совершения не составляли преступления. Не может также налагаться наказание более тяжкое, нежели то, которое могло быть применено в момент совершения преступления».
    38. По мнению авторов обращений, нормы, подвергнутые контролю конституционности, не соответствуют положениям ст. 23 Конституции, согласно которым:
    «(1) Каждый человек имеет право на признание его правосубъектности.
    (2) Государство обеспечивает право каждого человека на знание своих прав и обязанностей. С этой целью государство публикует все законы и другие нормативные акты и обеспечивает их доступность».
    1. Аргументы авторов обращений
    39. Авторы обращений об исключительном случае неконституционности, в частности, утверждают, что пагубные последствия преступления, предусмотренного ст. 328 ч. (1) Уголовного кодекса, описаны крайне расплывчато и являются непредсказуемыми для субъектов, которым они адресованы, с тем чтобы они могли скорректировать свое поведение в целях соблюдения уголовного закона.
    40. По мнению авторов обращений, пагубные последствия оспариваемых положений не определены ст. 126 Уголовного кодекса, устанавливающей значительный или существенный характер ущерба, причиненного совершением преступления, лишь по отношению к жертве – физическому лицу.
    41. Также авторы обращений считают, что положения ст. 328 ч. (1) Уголовного кодекса неясны в части, касающейся оценки ущерба в значительных размерах по отношению к «общественному интересу» и «правам и охраняемым законом интересам физических или юридических лиц», которые могут носить не материальный характер, создавая тем самым трудности в разграничении преступления от правонарушения, предусмотренного ст. 313 Кодекса о правонарушениях. Вместе с тем авторы обращений утверждают, что законодатель не разделил понятия значительного и существенного ущерба, поскольку они предусматривают те же обстоятельства в чрезвычайно расплывчатой формулировке. Следовательно, выяснение и оценка содержания понятия значительного ущерба остаются на усмотрение государственного обвинителя и судебной инстанции, являясь исключительно субъективными.
    42. Авторы обращений отмечают, что из-за своей формулировки оспариваемые положения могут применяться произвольно.
    43. В связи с этим авторы обращений утверждают, что положения ст.328 ч. (1) Уголовного кодекса противоречат статьям 1 ч. (3), 22 и 23 Кодекса.
    2. Аргументы органов власти
    44. В своем письменном мнении Парламент отметил, что пагубные последствия в виде «причинения ущерба в значительных размерах общественным интересам», предусмотренные оспариваемыми положениями, представляют собой оценочное понятие и выражаются в ущемлении имиджа и подрыве авторитета государственного органа, представляемого субъектом преступления.
    45. Парламент также отметил, что из уголовного закона заявители могут предвидеть последствия, которые могут наступить в результате действий, явно выходящих за пределы предоставленных законом прав и полномочий. Следовательно, лицо, совершившее преступление, не может руководствоваться принципом обобщения текста закона, если из конкретных обстоятельств дела ясно вытекает, что совершенные действия могут повлечь уголовную ответственность.
    46. По мнению Президента Республики Молдова, неясность оспариваемых положений устраняется отсылочной нормой, предусмотренной ст. 126 Уголовного кодекса, которая устанавливает критерии предварительной оценки пагубных последствий преступления по превышению власти или служебных полномочий. Так, определение и оценка значительного ущерба осуществляется судебной инстанцией в каждом отдельном случае с учетом всех обстоятельств совершенного преступления.
    47. Вместе с тем Президент Республики Молдова считает, что в национальном законодательстве не дано прямое определение понятия «общественного интереса», но оно встречается в доктрине и юриспруденции других государств и обозначает интерес, предполагающий гарантирование и соблюдение со стороны государственных органов прав, свобод и законных интересов граждан, признанных Конституцией, внутренним и международным законодательством.
    48. В представленном Правительством мнении отмечается, что при разрешении спора не была применена обратная сила уголовного закона, следовательно, положения ст. 22 Конституции не имеют отношения к оспариваемым положениям. В то же время Правительство утверждает, что пагубные последствия превышения власти или служебных полномочий, регламентируемые как уголовным законом, так и законом о правонарушениях, различаются именно степенью вреда, причиненного в результате совершения деяния, который оценивается на основании ст. 126 Уголовного кодекса. Вместе с тем Правительство отмечает, что значительная степень ущерба, причиненного общественным интересам, не может устанавливаться исчерпывающим образом или определенными количественными критериями, а должен оцениваться в зависимости от обстоятельств каждого отдельного случая.
    49. В то же время Генеральная прокуратура считает, что оспариваемые положения являются достаточно ясными и предсказуемыми, поскольку законодатель в ст. 126 ч. (2) Уголовного кодекса установил механизм оценки пагубных последствий. Генеральная прокуратура также отметила, что задача по изменению критериев оценки пагубных последствий принадлежит исключительно законодателю, а наличие некоторых неопределенностей, которые могут создать трудности в применении оспариваемых положений, не относится к вопросам конституционности.
    3. Оценка Конституционного суда
    3.1. Общие принципы
    50. Конституционный суд отмечает, что конституционный принцип верховенства права и торжества законности являются основополагающими ценностями правового государства.
    51. В Постановлении № 21 от 22 июля 2016 года Конституционный суд установил:
    «52. […] Верховенство права обеспечивается всей правовой системой, в том числе уголовными положениями, которые имеют свои особенности и отличаются от других норм по своей природе, структуре и сфере применения».
    52. В Постановлении № 25 от 13 октября 2015 года Конституционный суд также установил:
    «33. […] в уголовном судопроизводстве верховенство права порождает следующие принципы: принцип законности в отношении правонарушений и наказаний; принцип недопустимости расширительного применения уголовного закона, ухудшающего положение лица, в частности применения его по аналогии».
    53. Конституционный суд отмечает, что конституционные гарантии, предусмотренные ст. 22 Конституции, наряду с положениями ст. 7 Европейской конвенции, закрепляют принцип законности вменения в вину и уголовного наказания.
    54. Так, помимо запрета распространения существующего состава преступления на действия, ранее не являвшиеся преступлением (nulla poena sine lege), принцип законности вменения в вину предусматривает также требование, согласно которому уголовный закон не должен иметь широкое толкование и применяться по аналогии в ущерб интересам обвиняемого (nullum crimen sine lege).
    55. В деле Драготониу и Милитару-Пидхорни против Румынии (постановление от 24 мая 2007 года) Европейский суд установил:
    «Следуя принципу законности в вопросах осуждения, положения уголовного права подлежат строгому толкованию».
    56. Конституционный суд в своей практике отмечал, что установленные Конституцией ценности требуют, чтобы только законодатель определял наказуемое поведение с тем, чтобы деяние, как признак объективной стороны, было четко установлено, а не выявлено путем расширительного толкования лицами, применяющими уголовный закон. Такой способ применения закона может породить злоупотребления. Требование строгого толкования уголовной нормы, как и запрет применения уголовного закона по аналогии, преследуют цель защитить лицо от произвола (ПКС № 21 от 22 июля 2016 года).
    57. Европейский суд в своей практике установил, что «понятие «закона», предусмотренное ст. 7 Европейской конвенции, подразумевает соблюдение требований к его качеству, в частности, о доступности и предсказуемости» (дело Дель Рио Прада против Испании, заявление № 42750/09, постановление от 21 октября 2013 года, § 91).
    58. Европейский суд отмечал, что закон должен четко определять преступления и применимые наказания, чтобы участник процесса имел возможность понять из самого текста соответствующей правовой нормы, а в случае необходимости, посредством ее толкования судами и в результате получения надлежащей юридической помощи, какие его действия и бездействие могут привести к уголовной ответственности и какое его ожидает наказание. Решающая роль, предоставленная судам, заключается в устранении сомнений, возникающих в процессе толкования норм (дело Кантони против Франции, № 17862/91, постановление от 15 октября 1996 года, § 29,32, дело Кафкарис против Кипра, постановление от 12 февраля 2008 года, § 140-141).
    59. Конституционный суд в своей практике также отмечал, что лицо должно иметь возможность четко определить поведение, подпадающее под категорию уголовного (ПКС № 21 от 22 июля 2016 года, § 71).
    60. Таким образом, требования качества закона должны соблюдаться как в определении преступления, так и в предусмотренном за него наказании. Ведь качество уголовного закона является необходимым условием для сохранения безопасности правоотношений и эффективного упорядочения социальных отношений.
    61. В то же время Конституционный суд отмечает, что Парламент, в силу положений ст. 72 ч. (3) п. n) Конституции, обладает свободой определения уголовной политики государства в качестве единственного законодательного органа страны.
    62. Так, в Постановлении № 6 от 16 апреля 2015 года Конституционный суд установил:
«Законодатель вправе оценивать ситуации, требующие законодательного регулирования. В силу данного права он может решать относительно целесообразности принятия законодательного акта, исходя из уголовной политики, проводимой в общих интересах. Кроме того, любая норма должна соответствовать принципам, установленным правовой системой, в частности, принципу верховенства права».
    63. В связи с этим Конституционный суд отмечает, что хотя определение мер, относящихся к уголовной политике государства, относится к исключительной компетенции Парламента, это не исключает осуществление конституционного контроля установленных мер.
    64. Таким образом, Конституционный суд отмечает, что установление/упразднение уголовной ответственности за определенные действия или изменение элементов состава преступления, а также использование более широких терминов в уголовных положениях составляют вопросы, относящиеся к свободе усмотрения законодателя, которая не является абсолютной, будучи ограничена конституционными положениями.
    3.2. Применение принципов при рассмотрении настоящего дела
    - Общие суждения об уголовной ответственности за деяния по «превышению власти или служебных полномочий»
    65. Конституционный суд подчеркивает, что ст. 328 Уголовного кодекса предусматривает наказание за превышение власти или служебных полномочий. В части (1) данной статьи законодатель сформулировал это деяние, как: «Совершение публичным лицом действий, явно выходящих за пределы предоставленных ему законом прав и полномочий, повлекшее причинение ущерба в значительных размерах общественным интересам либо правам и охраняемым законом интересам физических или юридических лиц».
    66. Конституционный суд отмечает, что превышение власти или служебных полномочий относится к категории преступлений против надлежащей деятельности публичных органов, то есть, совершенного особым субъектом, а именно публичным лицом.
    67. Конституционный суд отмечает, что публичное лицо, как особый субъект преступления по превышению власти или служебных полномочий, наделено обязанностями, присущими государственной службе.
    68. Конституционный суд заключает, что превышение власти или служебных полномочий является результативным (материальным) преступлением, и его совершение обязательно связано с наступлением пагубных последствий, а именно: «повлекшее причинение ущерба в значительных размерах общественным интересам либо правам и охраняемым законом интересам физических или юридических лиц».
    69. Конституционный суд отмечает, что пагубный характер определяется правовым предметом преступления, составляя его качественный признак, а степень вреда зависит от тяжести совершенного деяния (размер ущерба, форма вины, мотив, цель и др.), составляя количественный признак преступления.
    70. Таким образом, Конституционный суд отмечает, что результат преступления, предусмотренного ст. 328 ч. (1) Уголовного кодекса, в установленной форме определен совокупностью следующих признаков: (1) значительный характер ущерба и (2) область действия – общественные интересы либо права и охраняемые законом интересы физических или юридических лиц.
    71. Конституционный суд подчеркивает, что в Докладе о связи между политической и уголовной ответственностю министров, принятом на 94-м пленарном заседании (8-9 марта 2013 года), Венецианская комиссия установила, что уголовные положения, запрещающие «злоупотребление полномочиями», «злоупотребление служебным положением» и «злоупотребление властью» или аналогичные преступления можно найти в ряде европейских правовых систем. Венецианская комиссия признала, что может существовать необходимость в таких общих положениях. В то же время комиссия считает, что общие уголовные нормы глубоко проблематичны как с точки зрения качественных требований ст. 7 Европейской конвенции, так и с точки зрения других основных требований принципа правового государства, таких как предсказуемость и правовая определенность, отметив, что они являются особенно уязвимыми в случае политических злоупотреблений
    72. Венецианская комиссия рекомендовала, чтобы национальные уголовные положения о «злоупотреблении служебным положением», «злоупотреблении властью» и другие аналогичные положения толковались в узком смысле и применялись с особой осторожностью, чтобы было возможным прибегнуть к ним только в случае совершения тяжких преступлений, например, при серьезных преступлениях против национальных демократических процессов, нарушении основных прав, нарушении беспристрастности в государственном управлении и др.
    73. Ссылаясь на практику Европейского суда по делу Ливик против Эстонии (постановление от 25 июня 2009 года), Венецианская комиссия отметила, что положение о злоупотреблении служебным положением и его толкование были унаследованы от прежней советской правовой системы, а национальные власти сталкиваются с большими трудностями по их применению в новых условиях рыночной экономики.
    74. Конституционный суд отмечает, что в деле Ливик против Эстонии (постановление от 25 июня 2009 года) Европейский суд проанализировал на предмет соответствия ст. 7 Конвенции, в аспекте ясности и предсказуемости, преступления о злоупотреблении служебным положением, пагубные последствия которого предполагали «причинение ущерба в значительных размерах охраняемым законом интересам другого лица, предприятия, организации или национальным интересам».
    75. Конституционный суд приходит к выводу, что недостатки в положениях ст. 328 ч. (1) Уголовного кодекса, приведенные авторами обращений, аналогичны тем, которые были рассмотрены Европейским судом в деле Ливик против Эстонии.
    76. Следовательно, суждения Европейского суда в деле Ливик против Эстонии действительны и подлежат применению mutatis mutandis в настоящем деле.
    - О ясности следующих положений: «общественным интересам» и «правам и охраняемым законом интересам физических или юридических лиц»
    77. Рассмотрев положения ст. 328 ч. (1) Уголовного кодекса, Конституционный суд установил, что одним из пагубных последствий преступления о превышении власти или служебных полномочий является причинение ущерба в значительных размерах «общественным интересам».
    78. Конституционный суд подчеркивает, что ст. 328 ч. (1) Уголовного кодекса предусматривает материальное преступление и включает общественный интерес в качестве его пагубного последствия, однако отсылочная норма (ст. 126 ч. (2) кодекса), на основании которой оценивается нанесенный ущерб в каждом конкретном случае, не устанавливает expressis verbis «общественный интерес» как социальную ценность, которая может быть определена.
    79. В деле Ливик против Эстонии Европейский суд отмечал, что используемые национальными судами критерии для установления факта причинения истцом ущерба «в значительных размерах государственным интересам» в качестве высокопоставленного государственного служащего, и того, что его действия несовместимы с «общим интересом правосудия» - были слишком неопределенными. Европейский суд не был убежден в том, что лицо могло разумно предвидеть риск быть обвиненным и осужденным за нанесение своими действиями значительного ущерба интересам государства, поскольку уголовная норма использует широкие понятия и неопределенные критерии, а уголовное положение не соответствует требованиям качества закона, предусмотренным Конвенцией, в том, что касается его ясности и предсказуемости (§§100-101).
    80. В данном случае Конституционный суд подчеркивает, что отсутствие положений для оценки значительного размера пагубных последствий, причиненных общественным интересам, открывает широкое поле для произвола с возникновением риска, что действия публичного лица, выходящие за пределы предоставленных ему законом прав и полномочий, независимо от тяжести совершенного деяния, попадут под действие уголовной нормы.
    81. В связи с этим Конституционный суд отмечает, что обобщенная формулировка указанных выше пагубных последствий создает риск применения судебными органами статьи 328 ч. (1) Уголовного кодекса не как материальное, а как формальное преступление, то есть, только на основании установления вменяемых в вину действий без оценки пагубных последствий. С точки зрения принципа ultima ratio в уголовном праве не достаточно установить, что вменяемые действия наносят ущерб охраняемым социальным ценностям. Эти действия должны представлять определенную степень интенсивности и тяжести, которые оправдывали бы уголовное наказание.
    82. Конституционный суд отмечает, что отсутствие ясных, предсказуемых и доступных критериев для оценки пагубных последствий преступления, предусмотренного ст. 328 ч. (1) Уголовного кодекса, приводит к тому, что судебные органы вынуждены оценивать конкретные последствия действий публичных лиц для такой абстрактной ценности, охраняемой уголовным законом, как «общественный интерес».
    83. В этом смысле Венецианская комиссия в приведенном выше докладе (CDL-AD(2013)001) подчеркнула:
    «95. [...] Статья 7 (Конвенции) не требует абсолютной предсказуемости, поэтому судебная интерпретация иногда неизбежна. Но определенный уровень правовой ясности необходим, поскольку положения уголовного законодательства, использующие такие формулировки, как например, «нарушение законности» или «нарушение демократии», легко могут быть признаны противоречащими Конвенции».
    84. Конституционный суд указывает, что правоохранительные органы не могут заменять законодателя в определении объективной стороны преступления, тем самым осуществляя полномочия, присущие законодательной власти. В Постановлении № 21 от 22 июля 2016 года Конституционный суд со ссылкой на практику Европейского суда установил: «Когда действие рассматривается как преступление, судья может уточнить элементы состава преступления, но не может менять их во вред обвиняемому. Способ определения состава преступления должен быть предсказуемым для каждого, получившего юридическую консультацию (§ 63)».
    85. Конституционный суд заключает, что судебная инстанция при индивидуализации уголовной ответственности и уголовного наказания обязана точно установить пагубные последствия преступления, вменяемого в вину подсудимому, поскольку, согласно ст. 7 ч. (1) Уголовного кодекса, при применении уголовного закона учитываются характер и степень вреда совершенного преступления, личность виновного и обстоятельства дела, смягчающие или отягчающие уголовную ответственность. Абстрактное признание конкретных преступных деяний, как наносящих ущерб «общественным интересам», не отвечает требованиям ясности и предсказуемости, а также является расширительным толкованием уголовного закона, ухудшающим положение лица, в нарушение ст. 3 ч. (2) Уголовного кодекса.
    86. Конституционный суд отмечает, что общественный интерес представляет собой сложное и динамичное понятие, которое по своей природе и с учетом ситуации в экономической, политической, социальной, правовой и др. сферах государства и общества варьирует в зависимости от перемен на национальном и международном уровне.
    87. Конституционный суд отмечает, что, согласно ст. 2 Уголовного кодекса, уголовный закон защищает от преступлений личность, ее права и свободы, собственность, окружающую среду, конституционный строй, суверенитет, независимость и территориальную целостность Республики Молдова, мир, безопасность человечества, а также весь правопорядок.
    88. Конституционный суд подчеркивает, что уголовный закон в целом всем своим содержанием имеет целью охранять общественные интересы, которые обретают конкретный характер путем выявления определенных правовых ценностей.
    89. Конституционный суд приходит к выводу, что, хотя деятельность публичного лица непосредственно связана с защитой общественного интереса в качестве главной цели, лицо, которому адресован закон, а именно публичное лицо, лишено возможности точно определить конкретные пагубные последствия вменяемого ему деяния.
    90. В Постановлении № 14 от 27 мая 2014 года Конституционный суд установил, что при рассмотрении конкретного дела общие и абстрактные формулировки уголовного закона могут нанести урон функциональности уголовного закона, его последовательному и системному применению, что отражается на качестве закона.
    91. В заключение вышесказанному Конституционный суд отмечает, что использование в ст. 328 ч. (1) Уголовного кодекса понятия  «общественным интересам», являющегося общим понятием, которое не может быть определено, нарушает статьи 1 ч. (3) и 22 Конституции [принцип законности уголовной ответственности и уголовного наказания], а также ст. 23 Конституции [качество уголовного закона].
    92. В части, касающейся причинения ущерба «правам и охраняемым законом интересам физических или юридических лиц», Конституционный суд отмечает, что положения ст. 126 ч. (2) Уголовного кодекса устанавливают, что значительный характер причиненного ущерба определяется с учетом степени нарушения основных прав и свобод человека.
    93. В связи с этим Конституционный суд отклоняет обращение в части, касающейся причинения ущерба правам и охраняемым законом интересам физических или юридических лиц.
    - О ясности понятия «значительный ущерб»
    94. Конституционный суд отмечает, что разъяснение понятия «значительный ущерб» содержится в ст. 126 ч. (2) Уголовного кодекса: «Значительный или существенный характер причиненного ущерба устанавливается с учетом стоимости, количества и значимости материальных ценностей для жертвы, ее материального положения и доходов, наличия лиц, находящихся на ее содержании, других обстоятельств, существенно влияющих на материальное положение жертвы, а в случае нарушения прав и интересов, охраняемых законом, – степени нарушения основных прав и свобод человека».
    95. Вместе с тем, согласно ст. 126 ч. (1) и ч. (11) Уголовного кодекса, уголовная ответственность за причинение ущерба в результате совершения преступления дифференцирована, а именно, за (1) причинение ущерба в крупных размерах и (2) причинение ущерба в особо крупных размерах. Объем крупных и особо крупных размеров четко регламентирован. Так, для определения крупных и особо крупных размеров ущерба законодатель использовал как основу для расчета прогнозируемую среднемесячную заработную плату по экономике, установленную постановлением Правительства, действующим на момент совершения деяния:
    - крупный размер – более 20 заработных плат;
    - особо крупный размер – более 40 заработных плат.
    96. Причинение ущерба в малых размерах, предусматривающее привлечение к ответственности на основании Кодекса о правонарушениях (ст. 18), составляет ущерб, не превышающий на момент совершения правонарушения 20 процентов утвержденной Правительством прогнозируемой на год среднемесячной заработной платы по экономике.
    97. Конституционный суд констатирует, что, согласно приведенным законодательным положениям, ущерб, причиненный в пределах между малым и крупным размером, должен быть классифицирован, в зависимости от обстоятельств, как значительный или существенный ущерб.
    98. В то же время Конституционный суд отмечает, что законодатель в ст. 126 ч. (2) Уголовного кодекса установил субъективные критерии разграничения «значительного» и «существенного» ущерба, который оценивается только в зависимости от значимости материальных ценностей для жертвы и других обстоятельств, влияющих на ее материальное положение.
    99. Конституционный суд подчеркивает, что первоначальная редакция Уголовного кодекса, принятого 18 апреля 2002 года, четко предусматривала размер «значительного» и «существенного» ущерба, однако это регламентирование было исключено Законом № 211 от 29 марта 2003 года.
    100. Конституционный суд подчеркивает, что при осуществлении законодательных полномочий в области уголовного права законодатель должен учитывать принцип, согласно которому уголовная ответственность за определенное деяние должно применяться в качестве крайней меры для охраны социальных ценностей, руководствуясь принципом „ultima ratio”. Конституционный суд отмечает, что исходя из принципа „ultima ratio” в уголовном праве, является недостаточным установить, что вменяемые деяния наносят ущерб охраняемым социальным ценностям, а этот ущерб должен обладать определенной степенью интенсивности и тяжести, которые оправдывали бы уголовное наказание.
    101. Таким образом, принимая во внимание тот факт, что задача регламентирования степени тяжести причинения вреда в результате совершения уголовно наказуемого деяния и размера ущерба лежит на законодателе, Конституционный суд считает необходимым направить представление Парламенту для определения в уголовном законе оценочного порога значительного и существенного ущерба, чтобы исключить субъективные оценки.
    102. Вместе с тем до определения законодателем оценочного порога значительного и существенного ущерба их размер включить в пределы между малым и крупным размером ущерба.
    По этим основаниям, руководствуясь положениями ст. 135 ч. (1) п.а) и п. g) и ст. 140 Конституции, ст. 26 Закона о Конституционном суде, ст. 6, 61, 62 п. а) и п. е), ст. 68 Кодекса конституционной юрисдикции, Конституционный суд ПОСТАНОВЛЯЕТ:
    1. Считать частично обоснованными обращения об исключительном случае неконституционности, заявленном адвокатом Александром Ботом в деле № 1rh-4/2016, находящемся в производстве суда Кишинэу, сектор Чокана, и адвокатом Дорином Попеску в деле № 1a-521/2016, находящемся в производстве Апелляционной палаты Кишинэу.
    2. Признать неконституционным текст «общественным интересам либо» в ч. (1) ст. 328 Уголовного кодекса Республики Молдова № 985-XV от 18 апреля 2002 года.
    3. Признать конституционным текст «повлекшее причинение ущерба в значительных размерах […] правам и охраняемым законом интересам физических или юридических лиц» в ч. (1) ст. 328 Уголовного кодекса Республики Молдова № 985-XV от 18 апреля 2002 года.
    4. Настоящее постановление является окончательным, обжалованию не подлежит, вступает в силу со дня принятия и публикуется в «Monitorul Oficial al Republicii Moldova».

    Конституционный суд 27 июня 2017 года принял Постановление № 22 об исключительном случае неконституционности некоторых положений ст. 328 ч.(1) Уголовного кодекса Республики Молдова № 985-XV от 18 апреля 2002 года.
Данным постановлением Конституционный суд признал неконституционным текст «общественным интересам либо» и признал конституционным текст «повлекшее причинение ущерба в значительных размерах […] правам и охраняемым законом интересам физических или юридических лиц» в ч. (1) ст. 328 Уголовного кодекса.
    Конституционный суд отметил, что ст. 328 ч. (1) Уголовного кодекса, предусматривая материальное преступление, включает «общественный интерес» в качестве его пагубного последствия, однако отсылочная норма (ст. 126 ч. (2) кодекса), на основании которой оценивается нанесенный ущерб в каждом конкретном случае, не устанавливает expressis verbis общественный интерес как социальную ценность, которая может быть определена, и не указывает критерии ее оценки. Так, Конституционный суд отметил, что абстрактное отнесение конкретных уголовных деяний к категории преступлений, наносящих ущерб «общественному интересу», не отвечает требованиям ясности и предсказуемости, а также представляет собой расширительное толкование уголовного закона во вред обвиняемому.
    Что касается размера нанесенного ущерба, Конституционный суд отметил, что ст. 126 ч. (1) и ч. (1¹) Уголовного кодекса дифференцирует (1) причинение ущерба в крупных размерах и (2) причинение ущерба в особо крупных размерах. Для определения крупных и особо крупных размеров законодатель использовал как основу для расчета прогнозируемую среднемесячную заработную плату по экономике, установленную постановлением Правительства, действующим на момент совершения деяния:
    - крупный размер – более 20 заработных плат;
    - особо крупный размер – более 40 заработных плат.
    Причинение ущерба в малых размерах, предусматривающее привлечение к ответственности на основании Кодекса о правонарушениях (ст. 18), составляет ущерб, не превышающий на момент совершения правонарушения 20 процентов утвержденной Правительством прогнозируемой на год среднемесячной заработной платы по экономике.
    Так, Конституционный суд констатировал, что, согласно приведенным законодательным положениям, ущерб, причиненный в пределах между малым и крупным размером, должен быть классифицирован в зависимости от обстоятельств, как значительный или существенный ущерб.
    В то же время Конституционный суд отметил, что законодатель в ст. 126 ч. (2) Уголовного кодекса установил субъективные критерии разграничения «значительного» и «существенного» ущерба, который оценивается только в зависимости от значимости материальных ценностей для жертвы и других обстоятельств, влияющих на ее материальное положение.
    Конституционный суд установил, что первоначальная редакция Уголовного кодекса, принятого 18 апреля 2002 года, четко предусматривала размер «значительного» и «существенного» ущерба, однако это регламентирование было исключено Законом № 211 от 29 марта 2003 года.
    Таким образом, принимая во внимание тот факт, что задача регламентирования степени тяжести причинения вреда в результате совершения уголовно наказуемого деяния и размера ущерба лежит на законодателе, Конституционный суд подчеркивает необходимость определения Парламентом в уголовном законе оценочного порога значительного и существенного ущерба, чтобы исключить субъективные оценки.
    Кроме того, поскольку понятие «общественный интерес» встречается в разных составах преступлений и правонарушений, следует внести соответствующие изменения с учетом суждений, изложенных в постановлении Конституционного суда.
    В соответствии с положениями ст. 28¹ Закона о Конституционном суде Конституционный суд просит Парламент рассмотреть настоящее представление и сообщить о результатах его рассмотрения в предусмотренный законом срок.